На улице Луи Маршала было не протолкнуться. Краем глаза он увидел Яэль Гильбоа из газеты «Гаарец» и Сафи Ре-шефа с радиостанции «Галей Цахаль», которые оживленно беседовали с высоким незнакомым полицейским. В профессии репортера главное правило – быть первым, сделать материал раньше всех. На этот раз он точно опоздал, черт возьми.
Мобильник зазвонил. Снова Дори.
– Что там?
Амит ощутил его нетерпение.
– Я только приехал, – заорал он в трубку, пытаясь перекричать окружающий шум.
– Привези мне сенсацию. Ты знаешь, что такое сенсация, Гилади? – осведомился Дори и отключился.
Амит вздохнул. Бюджет газеты непрерывно сокращается, и само ее дальнейшее существование находится под вопросом. Немало журналистов в последнее время потеряли работу. В их числе настоящие профи, отпахавшие на журналистской ниве десятки лет и имеющие блестящий послужной список. Да, у Дори есть все основания требовать от него сенсацию.
Амит решил подобраться к высокому полицейскому, который сейчас отвечал на вопросы журналистов. Ничего другого ему не оставалось. Неделю назад Амит написал статью про высокопоставленного офицера, который с криками и проклятиями набросился на директрису школы, где учился его сын, и та поспешила вызвать полицию. Амиту позвонил влиятельный чиновник, попросил не ворошить эту историю и намекнул на ответную благодарность. Репортер был готов согласиться, но Дори заупрямился и решился на публикацию. «Если мы об этом не напишем, напишет кто-нибудь другой. В нашей профессии нет места сантиментам», – заявил он категорически.
Принципиальность – дело хорошее, со вздохом подумал Амит, но кто теперь согласится со мной разговаривать? Откуда я возьму сенсацию для Дори? Если повезет, полиция наложит запрет на публикации об этом изнасиловании, и тогда даже те журналисты, которые нарыли какую-нибудь информацию, ничего не смогут напечатать.
Мобильник снова зазвонил. «Чего ему опять надо?» – застонал Амит. На экране высветилось: «номер скрыт». Может, это звонок от Глубокой Глотки, которого он ждал весь день?
Репортер огляделся по сторонам в поисках тихого местечка, но его не было и в помине.
– Алло! – прокричал он в трубку.
Рядом с ним взвыла полицейская сирена.
– Алло! – крикнул он еще раз.
На том конце провода положили трубку.
Ярон Регев сидел в машине и смотрел на дом, где живет его дочь. Ему было все равно, сколько придется ждать. Он может торчать здесь ночь за ночью долгие месяцы, годы, пока не убедится, что с ней все в порядке. Когда она была маленькой и болела, разве он не сидел у ее кроватки ночи напролет? Так что же изменилось? Для него Ади по-прежнему маленькая девочка.