Глубокая Глотка связался с ним по телефону и сообщил, что располагает информацией о коррупции в израильской полиции. По его словам, старших офицеров, близких к комиссару полиции, отправляют за границу на фиктивные учебные курсы, и они там отдыхают в пятизвездочных отелях за счет налогоплательщиков. Он даже назвал имена нескольких офицеров и отели, где они останавливались.
Амит попытался разузнать, откуда у звонившего такая информация. Может, он сам полицейский? А если да, то какое у него звание? Но тот отреагировал резко: еще один вопрос подобного рода – и разговор будет окончен. Амит все же упорно доискивался, почему позвонили именно ему, ведь такой репортаж вполне годится и для центральной прессы. Информатор на это ответил, что большинство офицеров, о которых идет речь, – из тель-авивского округа, а газета, где работает Амит, отличается бойцовским характером, однако ответ показался репортеру неубедительным. Прежде чем двигаться дальше, он потребовал показать документы, свидетельства. Бывало, что и более опытные журналисты ломали себе карьеру, поторопившись сдать материал, не проверив факты. В этом вопросе Глубокая Глотка как раз проявил понимание: пообещал Амиту еще раз позвонить в воскресенье вечером и сказать, куда положил конверт с компроматом.
Начиная с полудня Амит места себе не находил, ожидая звонка и пытаясь сообразить, что ему готовят. Но пока ничего не происходило. Стрелки показывали уже одиннадцать часов вечера, а информатор так и не звонил. Может, он передумал или – еще хуже – обратился в другую газету?
Репортер лег на кровать и уставился в потолок с шелушащейся краской. Хорошо бы снять квартирку поприличнее и в другом районе, но на свое жалованье он может себе позволить лишь крошечную комнатушку на шумной улице Алленби, притом на первом этаже. Запах фалафеля из ближайшей закусочной щекотал ноздри Амита. Даже на это у него нет денег, и он вынужден есть фаршированные перцы, которые готовит его мама.
Звонок мобильника прервал размышления журналиста. Он шустро потянулся к телефону и от волнения чуть не уронил его.
– Скажи, Гилади, для чего, черт возьми, я держу тебя? – услышал он в трубке, к своему разочарованию, сердитый голос Дори.
Амит молчал. Дори, конечно, горазд ругаться, но у него острый глаз и хороший нюх на сенсации.