настаивал, что убийство совершил браконьер, схваченный сэром Алистером на месте преступления и скрывшийся. Предполагаемого убийцу искали, но поскольку никто не знал, кого, собственно говоря, искать, все усилия сами собой сошли на нет. Сэр Алистер не успел жениться и родить детей, а значит, единственным и бесспорным наследником являлся его младший брат Десмонд…
Надо было возвращаться в Англию, но Десмонд выразил пожелание все-таки осмотреть свое нижегородское имение и получить все бумаги на него: ведь неизвестно, когда он снова прибудет в Россию, так что формальности следовало исполнить незамедлительно.
В Воротынец Десмонда сопровождал Олег; он же помогал исполнить всяческие формальности, отыскать дельного управляющего. Дела затянулись… Сперва Десмонд намеревался воротиться в Петербург по первопутку, чтобы добраться до Англии к Рождеству, затем стал чаять успеть к Рождеству хотя бы в Петербург! Однако похоже было, что придется им провести рождественскую ночь в пути.
Самое обидное, что дом был в каких-нибудь трех верстах, когда сани вдруг стали.
Олег потер ладонью запотевшее оконце: в возке были настоящие стекла, даже не слюдяные вставочки! Вихри неслись над землей, взмывали к взбаламученным небесам, и чудились в них некие непредставимые существа с разметавшимися белыми волосами, неимоверно длинными руками, белые лица, огромные хохочущие рты… Он быстро перекрестился.
– Ну и ночка! – пробормотал, зябко поеживаясь. – Истинно праздник для нечисти. Удалая ночка, разбойничья! Сейчас бы к девкам на посиделки нагрянуть, не то – в баньку.
– О, the bagnio! – услышав знакомое слово, оживился Десмонд.
Олег хихикнул. Кое-каких русских словечек этот англичанин, оказавшийся весьма смышленым, поднабрался, но баню упорно называл the bagnio, что по-английски, как известно, значит – веселый дом, и как Олег ни сдерживался, он не смог не засмеяться.
– А ведь и верно! – воскликнул он. – Веселый дом! В ночь на Рождество прибежит девка в пустую баньку, станет спиной к печке, юбку задерет и молвит: «Батюшко-банник, открой мне, за кем мне в замужестве быть, за бедным аль за богатым?»
– Юбку задирают? – прокудахтал Десмонд, едва сдерживая смех. – И что потом?
– Потом банник, стало быть, должен девку по заднице погладить. Ежели теплой лапой погладит, будет у нее муж добрый, ежели холодной – злой. Мохнатая лапа – быть девке за богатым, голая – за бедным. Вот такое гаданье! Я сам как-то при чем-то подобном присутствовал…