Кроме того, вполне допустимо, что бинокль с тепловизором или такой же оптический прицел Рагим Арсланов привез с собой из Сирии. У боевиков террористических организаций давно уже налажены прочные связи с европейскими и американскими поставщиками подобной техники, которые делят бандитов на системную и еще какую-то там оппозицию.
Эта техника часто превосходит качеством нашу. Даже китайская иной раз оказывается лучше российской. Например, у меня бинокль с тепловизором китайского производства. Он ничуть не хуже американских и французских, которые я видел у других офицеров. Но я свой покупал в охотничьем магазине, а американские у наших офицеров – только трофейные, захваченные у тех же бандитов.
В нашей ситуации получилось так, что мы не ожидали наличия тепловизоров у бандитов. Хотя мне следовало бы об этом подумать. Если у тебя нет точных данных о вооружении и численности противника, то всегда следует предполагать, что по этим параметрам он значительно превосходит тебя.
На этот раз я пренебрег этой старой истиной, иначе изначально приказал бы бойцам первого отделения надеть маски и перчатки. Дело в том, что тепловизор потому так и называется, что улавливает как раз тепло, исходящее от открытых участков человеческого тела. Оно проходит через обычную одежду, показывает фигуру бойца целиком.
Но ткань костюма экипировки «Ратник» это тепло одолеть не может. Из ее же ткани сделаны перчатки и маски.
В итоге открытыми остаются только глаза. Эти светящиеся точки, расположенные в поле зрения бинокля, можно принять за перелет ночных мотыльков или за перебегающих мышей. Тем более что глаза имеют склонность моргать, следовательно, и мерцать в тепловизоре, превращаться в невнятные объекты, не поддающиеся определению.
Я сам проверял это с биноклем. Идентифицировать человека в маске и перчатках практически невозможно. Но бойцы первого отделения не были заранее предупреждены о возможном наличии тепловизоров у противника.
Подозреваю, что бандиты имели представление о свойствах костюма «Ратник». Они смогли рассмотреть моих людей, поэтому сумели сработать на опережение, лишили отделение связи.
Тут наушники наконец-то донесли до меня звук выстрела. Снайпер прижимается прикладом почти к самому микрофону. Поэтому тот улавливает звук и даже усиливает его.