– Истинная правда, а их высокоблагородие господин Зыбин на похвалы скупы-с, – продолжил тем временем Карп.
Зыбин скуп на похвалы? Мягко сказано! Да он во всем хорошем найдет воз изъянов, особенно что касается женщин, удел которых, по его мнению, – дом, фортепьяно и варенье, ни на что другое светская дама не годится, кроме как возглавлять варку варенья!
– Говорил, – снова взял слово князь, – ты не так давно оказала следствию неоценимую услугу, проявив способности к логике.
Марго надоели хождения вокруг да около, она спросила напрямую:
– Вы хотите, чтобы я помогла вам найти отравителя?
– Нет!
– Как так? – изумилась Марго. – А что же тогда?
Она не получила объяснений. Князь, обычно фонтанирующий энергией, соривший деньгами, как внезапно разбогатевший купец, откровенный и не всегда сдержанный в высказываниях, после ее вопроса замялся, словно ему неловко.
– Вы смущены… – осторожно произнесла Марго. – Что не так?
– У меня был сын… – сказал он, потупившись, и замолчал.
Разумеется, Марго слышала эту печальную историю, которая при князе никогда и нигде не обсуждалась, подробностей она не знала, а на слухи не полагалась, имея представление о доле выдумки в сплетнях.
– И где же ваш сын? – спросила Марго, впрочем, любопытство основная ее черта, не удовлетворив его, она не ушла бы.
– Осьмнадцать лет назад прогнал я его. – Гаврила Платонович с отчаяния стукнул кулаком по постели.
– Вы?! Добрейшей души человек, каким я вас знаю, и – прогнали единственного сына?
– Прогнал. – Голова князя упала на грудь, видно было, что гложет его случившееся. – Отрекся от него… Нет. Вначале он от меня отрекся!
Марго стало жаль крестного, он ведь хороший человек, правда, эпатажный, но это не столь большой грех. Она погладила его по руке со словами утешения:
– Полагаю, у вас была веская причина, раз вы так поступили. Что же он натворил?
– Обрюхатил гувернантку. Да то полбеды, с кем не бывает! Но жениться на что? Карп, иди-ка, погляди, коль сродники ушами к дверям припали, дай по харям.
Лакей на цыпочках, от усердия размахивая руками, подобрался к двери и резко открыл ее. Но за нею никого не обнаружил. Карп не удовлетворился пустым местом перед спальней, вышел за ее пределы, тотчас и вернулся, заверив:
– Будьте покойны, ваша светлость, никого-с.
А его светлость во время паузы почесывал затылок, обидчиво надув губы, не сразу продолжил: