До самых родов ей удавалось это скрывать, но тут в Рим нагрянула эпидемия. Народ требовал, чтобы папа совершил крестный ход, надеясь молитвой смягчить гнев Бога. Пришлось подчиниться воле народа.
Это случилось 30 ноября 857 года. Народ высыпал на улицу в ожидании увидеть святого отца. Агнесса еле шла: начались предродовые схватки. По мере приближения к Колизею ей становилось все хуже и хуже. Бедная женщина упала, народ в смятении бросился к ней… Увиденное ошеломило: папа Иоанн VIII бился в предсмертных судорогах, рядом лежал мертвый ребенок…
Документов, свидетельствующих о рассказанном нами, не сохранилось. Остались легенды, предания. Имя папы Иоанна VIII вычеркнуто из истории. Только вот почему-то с 857 по 1520 год существовало правило удостоверять пол кандидата на папский престол. А в Риме ходила эпиграмма:
Ключи от райских врат вручались лишь тому,
Чей – по осмотре – пол не возбуждал сомненья.
Но нынче не слыхать об этом, почему?
А действительно, почему?
Лжемарина в претензии на власть
(Марина Мнишек)
Россия. Смутное время. 25 мая 1604 года в Самборе подписан удивительный брачный контракт, обязывающий Лжедмитрия жениться на подданной короля Сигизмунда III Марине Мнишек. «А не жинюся, – значилось в кондициях, – яз проклятство на себя даю».
По контракту Лжедмитрий обязался выплатить отцу невесты миллион польских злотых из московской казны. Марина как царица должна была получить на правах удельного княжества Новгородскую и Псковскую земли. Более того, все православное царство Московское должно было перевести в католическую веру в течение года.
Гладко было на бумаге… Да не о том речь.
Марине было всего 16 лет, когда ее отец, сандомирский воевода Юрий Мнишек, отдал руку дочери самозванцу. Знала ли Марина, кто ее жених? Вполне возможно, что и не знала, и прав Пушкин: его Марина выходила за царевича Дмитрия. Откровения жениха вначале ошеломили гордую полячку: «О стыд! О горе мне!». Но потом непомерное честолюбие взяло верх:
Безумный твой порыв я забываю
И вижу вновь Димитрия.
Не знала Марина, что власть вначале манит, а потом… убивает. Но вряд ли это знание остановило бы Марину. Власть – наркотик. Ее всегда мало. А ей так хотелось быть царицею, царицею Москвы.
Была ли она хороша? Вновь обратимся к Пушкину:
Да, мраморная нимфа:
Глаза, уста без жизни, без улыбки…