В следующие дни кто-нибудь из взрослых приказывал нам надевать обувь перед выходом из дома. Затем следовало предупреждение быть настороже из-за гадюк. Мой отец выдал нам такое драматичное разъяснение, что на следующий день я чуть не осталась дома от страха. «Гадюки повсюду, – говорил он голосом, которым обычно рассказывал страшилки, – но они ленивые, и не станут охотиться на вас. Так что ваша задача – не наступить на них и не спугнуть. Их сложно разглядеть – они смешиваются с тенями под деревьями. Смотрите в оба, не пропустите блеск змеиной кожи. Если гадюка заметит вас первой, а она может вас унюхать, высунув язык, то вы распознаете ее по тому, как она сожмется буквой S и поднимет голову вот досюда, – он начертил в воздухе завиток и провел пальцем линию прямо над моей коленкой. – Вы услышите, как она всасывает воздух, чтобы раздуть голову, а потом с шипением выпустит его, – мой отец надул щеки, копируя раздутую голову змеи, и изобразил шипение, разбрызгивая слюну. – Если такое произойдет, бегите домой как можно скорее и позовите меня, маму или другого взрослого, чтобы мы ее убили».
День или два после поучительного представления моего отца я, как и обычно после каждого знакомства с новой змеей, надевала обувь, когда мы уходили дальше «werf», расчищенного двора прямо у дома. Я внимательно рассматривала землю в поисках блеска чешуи. По крайней мере, пока не натыкалась на сорняк, чьи листья сворачивались, если их лизнуть, или на спелый плод марулы на достаточно низкой для меня ветке. Однако в тот день, когда свершилось достойное Книги рекордов Гиннесса убийство шумящих гадюк, у меня на уме были совсем не змеи. Наше величайшее змеиное приключение настигло нас случайно.
Мне было одиннадцать, и я вот-вот должна была уехать в школу-пансион. Старшему из моих братьев, Класи, было семь, и мы гуляли с ним по «veld», полю, в двухстах ярдах от дома, пробуя ходули, которые мы сделали этим утром, пригвоздив жестяные банки из-под повидла к толстым палкам, и тут в дырке, размером с пенал, в четырехфутовой куче камней мы заметили торчащий участок змеиной кожи. Мы смогли рассмотреть отблеск черных «шевронов» на серовато-коричневом фоне.
Заметив змею, мы с Класи не стали тратить время в попытках распознать вид. Мы спрыгнули с наших ходуль и бросились домой, на всем пути призывая криками нашего отца и Ау Исака. Когда мы прибежали домой, то поняли, что папа еще не вернулся с табачных полей. Но мама была дома, и вместе с ней мы поспешили обратно к куче камней, чтобы взглянуть на змею.