— Я поеду к себе. И не забывай, кто прикрывал твою задницу от Эстер! Она вообще в курсе, чем занимается ее муженек?!
— Не стоит мне угрожать, Явор.
— Ты пообещал, что «Лимб» будет моим. Поэтому сделай так, чтобы ее там не было!
У отчима начинают ходить желваки, а губы вытягиваются в тонкую линию.
— Явор, давай не будем накалять! Я поговорю с Кейси, чтобы она была с тобой помягче. Но впредь не потерплю подобный тон в свой адрес, — строго выговаривает он и устало вздыхает. — Сегодня уже поздно, иди, ложись в своей комнате.
— Не поступай со мной так, Рамо! Не выношу, когда крысятничают за моей спиной! Я хоть раз тебя подвел?
— Ладно. Прости. Я должен был тебя предупредить. Но первое время Кейси будет с тобой, и тебе придется это принять. Она хорошо разбирается в документации. Лучше набирайся у нее опыта, а не устраивай мне ночные истерики.
Я недовольно фыркаю и, раскинув руки в стороны, звонко опускаю их вниз.
— Как скажешь, папочка! — разворачиваюсь и впечатываю в дверной косяк кулак. Распсиховавшись, вылетаю из кабинета и в коридоре снова натыкаюсь на Эстер. — Спокойной ночи, — бросаю ей сквозь стиснутые зубы и направляюсь на выход.
— Я забрала ключи от твоего мотоцикла, так что остынь и проспись! — долетает мне в спину.
С такой силой сжимаю челюсть, что она начинает жестко пульсировать, причиняя боль.
— Вы, блядь, издеваетесь надо мной?
— Завтра на обед придет Кейси, и мы вместе все обсудим. Вы с ней поладите.
Конечно, поладим, милая Эстер. Я обещаю пересмотреть свое отношение к ней, когда она возьмет в рот.
Однако свои мысли я оставляю при себе и отправляюсь на второй этаж.
Раздраженно шагаю в комнату, вот только мои ноги машинально задают другое направление и сначала я заглядываю в спальню к своей Малинке. Ангелочек тихо сопит, шевеля крохотным носиком, а ее белокурые кудряшки мягкими волнами рассыпаны по подушке. Лиа единственная женщина, которая достойна моей любви. И я люблю ее всей своей грешной душой.
Склонившись над кроваткой сводной сестры, целую мягкую ручку и вдыхаю аромат детской кожи, от которой пахнет медом и молоком. Мое успокоительное. Рядом с ней отчаянная ярость постепенно гаснет, а дыхание выравнивается. Напоследок пробегаюсь пальцами по шелковым волосикам, поправляю одеяло и выхожу в коридор.