— Даю тебе второй шанс. И, как ты
понимаешь, последний. Потому что коленей не так много, чтобы играть
со мной в угадайку. Где Дарья?
Авдеев скулил и кричал и пришлось
влепить ему несколько звонких пощечин, что привести в порядок.
— Где?! — рявкнул я ему в самое
лицо.
— В подвале! В подвале она! —
застонал Авдеев, вдруг сдавшись. Боль победила его, и он хотел
сейчас только одного — избавления от нее. — Вниз, по лестнице.
— Молодец. Ответ принимается, —
сказал я.
И направив пистолет к виску
противника, вновь нажал на спусковой крючок. Авдеев даже не успел
понять, что произошло, обмяк и затих.
Я спрятал оружие, глянул на лежащего
Авдееву и одним точным ударом раздавил гусеницу. Зеленая слизь
брызнула под ботинком. Гусеница смачно хрустнула. Отлично. Теперь
срочно на поиски Дарьи.
Я выскочил из комнаты и направился в
подвал.
***
В комнате Авдеева было тихо — все
были задействованы в бойне под восточным крылом, там, где еще
оставались химеры. Гусеница инсекторов, одна из глав клана, лежала
на полу. Дыхальца порваны, головная капсула смята, кишечник порван.
Жизнь еще теплица, но очень быстро исеткает.
Авдеев называл ее Иннокентием. Но на
самом деле имя у нее было иным. Инкариот. Таковым было ее истинное
имя.
Инкариот, младший брат Искариота.
Слабый, как и все младшие братья, но желающий получить власть. А
власть может быть только в одном случае — когда есть тот, у кого
имеется сила. А сила была у Искариота. Поэтому Инк и пытался
высвободить своего старшего брата. С ним они будут властвовать
миром. Если бы не этот Шапин... Он все испортил.
Но он ошибся. Он не убил Инка
наверняка. А следовало бы. Раздавил? Хех!
Инкариот слабо улыбнулся. Сколько раз
его давили? Множество. И что же? Он до сих пор жив! Если уж хочешь
убить Инкариота, то действуй наверняка. Раздави его, потом еще
раздави, потом облей бензином и подожги; пепел собери, смешай с
цементом, сделай из него бетонный блок и утопи на дне самой
глубокой впадины океана. Вот только тогда шансов уничтожить
инсектора будет больше.
А сейчас... Нужно восстановиться,
пока не поздно.
Вокруг нее летали микроскопические
пылинки. Но это были вовсе не пылинки и не сор. Магический
конструкт, который гусеница еще давно успела сотворить и накинуть
на себя. Существо понимало, что носитель — Авдеев, — может быть
когда-нибудь убит. И поэтому подстраховалось. Как оказалось не зря.
И сейчас магические заклятия, проснувшиеся от долгой спячки,
восстанавливали существо. Гусеница не умерла, но была близка к
этому. Еще минуту-другую — и жизненные соки окончательно покинули
бы ее. Если бы не конструкт.