— Всё будет хорошо, — ответил я ровно. — Я гарантирую тебе. А
сейчас давай проверим всё, чтобы потом не вышло никакой
случайности.
Нам было необходимо сейчас взять один из кораблей. Я долго
решал, что брать и по итогу решил, что десантный корабль будет
самым предпочтительным транспортом. Большой, массивный, тяжело
бронированный. Большой вес — это хорошо, большой вес — это надёжно.
Даже если откажет двигатель, на нём всегда можно будет в
кого-нибудь врезаться. К тому же пока будем врезаться, можно будет
расстреливать округу и бортовых турелей. Там никакой щит
пси-райдера не спасёт, если только нам не попадётся действительно
сильный противник.
Поэтому было решено, что сегодня выдвигаемся на тяжёлом
разведывательно-десантном корабле. Я внимательно осматривал
двигатель, когда услышал душераздирающий крик из десантного отсека.
Громкий, визгливый, полный первобытного ужаса любой матери — крик
ребёнка.
Я бы мог не обращать внимания на него, не издавайся он из моего
корабля. И когда я заглянул вовнутрь, то увидел следующую картину:
мелкая девчонка прижалась открытым ртом к стене корабля, вытащив
язык, который благополучно застрял в стыках металлических листов. И
при этом она издавала пронзительные звуки, похожие на сигнализацию,
которые, усиленные эхом от десантного отсека разносились по
округе.
Не успел я ещё сам зайти внутрь, как уже сбежалась охрана.
— Всё в порядке, всё под контролем, тут… одна мелочь застряла… —
выдохнул я и пошёл за инструментами.
Когда я вернулся обратно, это чудовище уже не кричало, просто
плакало, молотя ладонями по стене и отчаянно пытаясь вырвать язык
из западни. Я не понимаю, как она его туда засунула, так как стыки
между листами идут впритирку. Но ещё больше я не понимаю, зачем она
это вообще сделала.
Видимо, её дурость не знает границ.
— Зачем? — присел я около неё. — Зачем твоя тупая голова туда
его засунула?
Она, не в силах полностью повернуть ко мне голову, могла лишь
покоситься на меня.
— Уа гуа хе хая! — со слезами на глазах ответила эта
девчонка.
— Ты понимаешь, что теперь придётся отрезать твой грязный язык,
так как его не вытащить, — я взял в руки из ящика с инструментами
большой секатор для веток и красноречиво пощёлкал им перед её
лицом.
Округлив в ужасе, глаза девчонка забилась ещё сильнее, пытаясь
вырваться из западни. Она повизгивала, ревела, била кулаками по
обшивке, дёргая голову назад, будто действительно была готова
оторвать язык. И чем ближе я подносил секатор, тем отчаяннее её
попытки становились, пока она не начала просто реветь, пытаясь
руками отмахиваться от меня.