Когда я спустилась в обеденный зал, за столом сидела только мама.
- А папа где? – поздоровавшись, спросила я.
- Его твой кот учит кошачьему языку, - хмыкнула мама. – Я как услышала, покрутила пальцем у виска. Но эти двое, похоже, спелись.
- Он не мой. Он Агриппы, - я уселась на свое место. – Кстати, а где она?
- Когда твой папа появляется в замке, она старается не попадаться ему на глаза. Лена, не смотри так. Да, твоя тетя боится своего брата. Да, он не всегда нормально с ней обходится. Но тут никто ничего сделать не в состоянии.
- Сатрап[2] и самодур, - я положила на тарелку два блинчика с мясом и принялась с аппетитом их есть. В хрустальном бокале плескался фруктово-ягодный компот. – Очень жаль, что его некому поставить на место. Не дело это – так отвратительно относиться к близким родственникам.
- Согласна, - кивнула мама. - Но твоего папу не переделать, детка.
У меня вертелось на языке несколько конкретных предложений, но я промолчала. Если решу все же показать папе, что он не прав, будет сюрприз. Для всех.
Мы с мамой поели довольно быстро. Потом она заметила:
- Милая, мы с твоим папой серьезно поговорили вчера вечером (читай: «Поскандалили, но с пологом тишины, так что ты ничего не слышала»). И он согласился, что неделя – слишком короткий срок для твоего обучения. И потому нам с тобой дается почти месяц. Потом его величество устраивает бал в честь своей серебряной свадьбы. И нам придется присутствовать там. Всем троим. Так что сегодня мы с тобой начнем учиться танцам. Ну и правильно поведению за столом. Папа будет заниматься с тобой магией и постарается рассказать об истории этого мира.
- То есть вы хотите, чтобы за три-четыре недели я выучила то, чему местные барышни учатся годами? – хмыкнула я. – Мам, это нереально.
- Детка, ты – дочь великого Черного Мага, - развела она руками. – Тебе все равно придется показаться при императорском дворе. И там уже будут оценивать твои магические умения и размер твоего приданного. Твое возможное невежество никого интересовать не будет. Поверь мне, столичные аристократы уверены, что идеальная жена – тупая пробка. Молчит и не возражает.