Я, нацепила на лицо самое доброжелательное выражение, и, не
глядя в глазок, открыла дверь.
Передо мной, материализовался огромный шикарный букет цветов в
вычурной обертке из текстильной сетки.
Едва отойдя от шока, разглядела за ним, щуплого паренька с
широкой улыбкой от уха до уха.
- Вы, наверное…, - ошиблись, я не успела произнести, как
услышала:
- Матвеева Мария Викторова?
- Дда…
- Это вам! Распишитесь, пожалуйста!
Недоверчиво разглядывая, по всей видимости, страшно дорогой
букетище, автоматически расписалась, и захлопнула перед носом
посыльного дверь, держа в левой руке первый в моей жизни, шикарный
букет, а в правой, случайно прихватизированную ручку.
В дверь снова позвонили. Перехватив букет поудобней, я
потянулась к замку, наверное, курьер за ручкой вернулся.
- Ого! Так меня, еще никто не встречал!
У порога, с озадаченным выражением лица, стоял наш участковый.
Память услужливо напомнила его имя.
- Игнат?
Лицо полицейского вытянулось от удивления и покраснело.
- Ой! Простите, товарищ лейтенант!
- Первый вариант, мне больше нравится, но, в неслужебное время,
- снова покраснел он.
- А сейчас вы что, на службе? – удивилась я, отступая вглубь
квартиры, и пропуская участкового внутрь. – Но я вас не
вызывала!
- Зато ваша соседка меня вызвала!
- Зачем?
- Это-то я и хочу выяснить. С вами все в порядке?
- Как видите, в полном!
Вы позволите пройти?
- Проходите! Я только цветы в вазу поставлю!
Оглядываясь, я пошла на кухню. Участковый медленно, словно
принюхиваясь, последовал за мной. Не обнаружив ничего
заслуживающего его внимания, так же молча, развернулся, и крадучись
направился в спальню. Невольно подумалось, что он явно в шпионов в
детстве переиграл.
Поставив цветы в банку с водой, пошла за лейтенантом. В комнате
было подозрительно тихо, а ведь там моя подруга!
Войдя, я просто застыла, чуть не упершись носом, в спину
участкового. Тот, напоминая соляной столб, с вытаращенными глазами
наблюдал импровизированное стриптиз-шоу!
Алька, заткнув уши наушниками, в ритме звучавшей в них
танцевальной мелодии, примеряла мои вещи! Причем она стояла так,
что в отражении зеркала, висевшего на двери шкафа, видела, только
себя любимую, но не видела нас.
Покрутившись у зеркала несколько секунд, она лихо стянула через
голову голубое воздушное платье, с коротким кокетливым шлейфом, и,
оставшись в одном красном кружевном белье, тут же облачилась в
черное короткое платье, с глубоким вырезом на спине. Пара
танцевальных «па», и вот уже и оно летит на кровать, сменяясь
следующим.