Я погладил зверька, в ответ Васька
довольно замурчал и побежал к раненой Варе. Я тоже пошёл вслед за
ним. Понимая, что лезу очень несвоевременно, тем не менее сообщил
разрывающему свою рубаху на лоскуты Инженеру:
– Они возродятся через пятнадцать
минут тут за складом. Все трое. И будут страшно злыми. Нужно
подготовиться.
Макс Дубовицкий, приложив к
оголённому животу дочери сооружённый из тряпок тампон, поднял на
меня усталый взгляд:
– Сержант, они не возродятся. Точнее…
возродятся, но не у нас, а где-то очень далеко. Тут – внутренняя
точка респауна, только для своих. А я уже вычеркнул Фартового,
Морока и Глыбу из списка жителей «Приюта Кузьмича». Вот насчёт
пришедшего с ними Эдуарда Самарского пока не решил…
– Его нужно оставить! Прошу, под мою
ответственность! – не думал, что когда-либо скажу такое, но своим
поступком мой бывший враг заставил меня пересмотреть отношение к
нему, и я даже был готов поручиться за него.
– Хорошо, оставлю. И ещё, Сержант… –
Инженер сделал паузу, тяжело вздохнул, после чего продолжил, –
прости меня! Ты был абсолютно прав в своих подозрениях насчёт этой
троицы. А я вот тебе не поверил. И эта моя ошибка очень дорого
обошлась посёлку.
Я сидел на крыше обзорной вышки и
наблюдал, как готовят с почестями провожать в последний путь
погибшего Кузьмича. Мужчины посёлка сколотили из досок большую
платформу, на которую положили тело. На старом Охотнике был надет
неплохой утеплённый влагостойкий костюм, о котором большинство
жителей могли только мечтать, однако ни у кого не поднялась рука
ограбить покойника. В хранящийся в доме Ухвата арсенал забрали лишь
ружьё двенадцатого калибра, хотя без патронов проку от стрелкового
оружия было немного.
Платформу с телом ввосьмером отнесли
и положили на огненный вал, причём впереди траурной процессии шёл
бледный как смерть впервые вставший с больничной койки Ухват. Он же
и произнёс прощальную речь, вспоминая в ней мудрого и опытного
друга, многому научившего остальных. Из разговоров обитателей я
понял, что именно Ухват теперь стал самым старым по времени
появления в посёлке жителем «Приюта Кузьмича».
Жаркое пламя скрыло тело. Жители
стали разбредаться по домам. Лишь не оправившийся после ранения
Пётр Ухватов, несмотря на все просьбы супруги, отказался
возвращаться в дом и остался дежурить у огненного вала и
поддерживать огонь. При этом я видел на щеках Ухвата слёзы –
могучий Воин искренне переживал смерть друга и хотел побыть с ним
напоследок.