В этот момент с улицы раздался вой
ночных бестий, но Макс Дубовицкий на него никак не отреагировал.
Лишь помолчал немного и продолжил рассказ:
– Все эти годы я постоянно думал,
какой была бы моя дочка, если бы выросла? Представлял её
школьницей-первоклашкой со смешными косичками и огромными белыми
бантами. На несостоявшийся десятилетний юбилей завёл ей щенка, как
мы с супругой и договаривались ещё десять лет назад. Думаю, дочери
бы пёсик понравился. На её несбывшийся выпускной ходил к ближайшей
школе, там издали из-за ограды смотрел на счастливых
девушек-выпускниц и со слезами на глазах думал, что моя дочка могла
быть такой же. В тот день я чуть не повесился… Очень мне плохо
было, я не видел смысла жить дальше…
Навык Воодушевление
повышен до седьмого уровня!
Исчез возможный для
дальнейшего выбора класс Охотник на птиц.
Добавился возможный для
дальнейшего выбора класс Кот-Баюн.
Инженер встрепенулся, отгоняя тяжкие
воспоминания, снова плеснул себе водки, на этот раз побольше, не
экономя драгоценный невосполнимый ресурс прежнего мира. Встал и
закрыл плотнее дверь в соседнюю комнату, где проживали Рита с
новорождённой. И понизил голос до едва слышного:
– Прошло полгода, была осень. В то
утро стоял туман. Такой густой, какого я и не видел-то раньше.
Помню, я покормил старого пса, наколол дров и сидел во дворе на
лавке, по привычке мысленно разговаривая с женой и снова думая о
дочке – какой бы она стала в свои восемнадцать лет? И тут негромкий
стук в калитку. Открываю. В клубах тумана стоит молоденькая
измождённая девушка в грязной военной форме времён начала Великой
Отечественной. Полупрозрачная, словно призрак. Спрашивает: «Отец,
немцы есть в деревне?»
Что? До этого момента слушав рассказ
Инженера с умеренным интересом, после этих слов я даже перестал
вылизываться. Да и мой хозяин Сержант тоже прекратил строить
сочувствующее лицо и удивлённо вскинул брови. Рассказчик же
прокомментировал:
– Да, да, понимаю твой скепсис. Я
тоже не поверил своим глазам в тот миг. Сразу припомнил все байки,
что старики рассказывали. Мол, бои тут шли страшные, в окружение
много наших частей попало в самом начале войны. И якобы во время
тумана с тех пор можно иногда видеть идущих через деревню раненых
усталых красноармейцев, а иногда они и в дома заходят, еды или воды
спрашивают. Отвечаю девушке, что никаких немцев нет. А она кивает и
робко так просит, не найдётся ли еды для неё и восьми бойцов? Мол,
послал её командир за провизией, и нужно до конца тумана вернуться.
А я смотрю… и слёзы у меня наворачиваются на глазах. Ведь стоит
передо мной дочь! Именно такая, какой я её и представлял, пусть и в
военной форме, с винтовкой и прозрачная.