Битва оказалась неравной и отвратительно короткой — вскоре побитую фею затолкали в чулан и подперли дверь шваброй.
— Что вы тут устроили? — послышался с той стороны сердитый голос мачехи.
Фея подскочила к двери.
— Они меня…
— Молчать! Доченьки, что произошло?
Версия наглых девиц походила на правду не больше, чем дёготь на мёд.
— Они врут! — возмутилась фея.
— Молчать! — снова рявкнула мачеха. — Будешь сидеть здесь до вечера, нахалка!
— А как же завтрак? — спросила одна из дочерей.
Мачеха задумалась.
— Ладно уж, так и быть, — она убрала швабру и открыла дверь. — Вначале приготовишь завтрак, потом пойдешь в чулан.
— А как же обед? — возмутилась вторая дочка.
— Тьфу на вас, обжоры! Значит, так, — мачеха повернулась к Золушке, — с тебя завтрак, обед и ужин.
— И торт.
— Два торта.
— Не перебивайте! А ты, — мачеха ткнула в Золушку пальцем, — кроме прочего испечешь три торта, а потом пойдешь в чулан! На ночь!
— Там пауки, — многозначительно заявила старшая ее дочка.
— Огромные, — добавила младшая.
— А если не пойдешь…
— Мы поможем, — воскликнули сестрицы в один голос.
«Да что ж такое! — мысленно воскликнула фея. — Как Золушка здесь жила?»
— А теперь живо к плите, лентяйка! — мачеха толкнула ее вперед, сопроводив посыл подзатыльником.
Под хохот двух великовозрастных дур и наглую усмешку третьей, сжав кулаки, фея принялась готовить.
«Я отомщу! — пообещала она себе. — Ух, как я отомщу!»