— Почему ты так напряжен? — она
провела пальцами по груди и животу. — Твои мышцы — точно камень.
Небольшие, но столь рельефные, что я чувствую волокна даже через
перчатки. Мне нравится такой тип сложения. Тип молодого римского
атлета, из которого тысячелетия спустя вырастут истинные воины
кайзера.
От такой похвалы стало еще
тошнотворнее. Меня оценивали не как мужчину, а как препарированную
на столе лягушку.
Таким же тоном мегера могла бы
оценить прочность сердца, крепость печени или эластичность сосудов.
Не удивлюсь, если однажды эта садистка захочет насладиться моей
внутренней красотой — причем в буквальном смысле.
Нет, можно, конечно, послать ее на
хрен и высказать все в лицо, но тогда доверие будет окончательно
утрачено, меня ждут нечеловеческие пытки, Анри — позорное рабство,
а эльфов — полное истребление.
Как бы странно и ужасно это не
звучало, но Ирма — наш единственный ключ к спасению. Больше во мне
не заинтересован — Генри в лучшем случае продаст с молотка или
отправит удобрять волшебную пшеницу.
Но если довести отношения с немкой до
предела, я смогу прямо ею повелевать — а как еще можно растолковать
уровень под названием «полное подчинение»?
Не представляю, получится ли
приказать просто убить Генриетту. Вряд ли. И уж тем более сильно
сомневаюсь, что очарованная садистка бросит свой преступный
промысел и завербуется на светлую сторону.
Однако кто знает, на что пойдет по
уши влюбленная нарцисска, когда внушу ей, что полковник тоже имеет
на меня определенные взгляды.
Или по старой памяти оскорбляет
немцев и всю Германию — особенно после того, как накатит вискаря и
окунется в обсуждение былых баталий. Или же вовсе избавится от
ученой, как только добьется своих целей.
Психически нестабильные женщины —
опасней бочки с порохом в курилке, и если не воспользоваться этой
возможностью, иного шанса уже вряд ли представится. И нас всех ждет
жуткая и, что самое паршивое, совершенно бессмысленная смерть.
Поэтому придется этой твари подыгрывать — до поры до времени.
— Смотрю, тебе нравится мой небольшой
массаж, — мурлыкнула фон Винтер, описав пальчиками круг около
слегка приподнявшегося der schlauch.
— А знаете, что мне нравится еще
больше? Когда вы говорите по-немецки.
Ирма тихонько рассмеялась.
— Я совсем недавно выучила английский
и порой перескакиваю на родную речь. Не думала, что это кому-то
придется по нраву. Всегда считала, что это выдает во мне
провинциалку.