— У нас потери большие? — поинтересовался я.
— Ещё двоих потеряли гусары, и восьмерых во время штурма. Итого
два офицера и двадцать два нижних чина.
— А как с пополнением?
— Вместе с гребцами на галерах, фрегатах и торговых судах, из
рабов девятьсот семьдесят два мужчины, сто пятьдесят женщин, и
двести пять мальчиком и девочек. В Азове осталось пятьдесят семь
греческих семей, двадцать восемь русских и десять армянских. Тут
даже небольшая православная церковь есть, представляешь.
— Ну, турки создали многоконфессиональную империю, так что я
этому не удивляюсь. Хм. А ведь у нас получилось, а Маша?
— Не обольщайся. Пока только первый шаг, — покачав головой,
возразила она.
— Не придирайся, — отмахнулся я.
— Позвольте, ваше высочество, — вроде и уважительно, но в то же
время тоном не терпящим возражений произнёс целитель.
— Прошу, Евграф Степанович, — и не подумала возражать Мария.
Она наконец отошла от моей постели, где продолжала меня
удерживать, несмотря на мои попытки подняться. Но теперь уступила
место специалисту, которому доверяла. Ещё бы, ведь он вернул меня с
того света. Ну или не позволил вернуться в мой родной мир. Что же,
значит мои дела тут ещё не закончены.
Целитель подступился ко мне, прижал руки к вискам и закрыл глаза
погрузившись в себя. Я ощутил тепло исходящей из них Силы. Посидев
так с минуту, он начал перемещать свои ладони по моему телу,
предполагаю в местах, где имелись увечья. Но сейчас не было никаких
болезненных ощущения или даже малейшего дискомфорта.
— Ну что же, Пётр Анисимович, процесс восстановления прошёл даже
лучше чем я ожидал. Вы полностью здоровы, и можете подниматься.
Ваше высочество, позвольте откланяться?
— Примите мою искреннюю признательность, Евграф Степанович, —
произнёс я.
— Не стоит. Если кого и стоит благодарить, так это ваших
товарищей. Если бы не их своевременные действия, то мои таланты не
понадобились бы.
Хм. Товарищи, сиречь компаньоны. А ведь я не чувствую с ними
связи. Как и с Успенским и Игнатовым. Так-то пока она была
ощущалась как нечто само собой разумеющееся, а вот теперь чего-то
недостаёт. Со временем это чувство рассеется, но сейчас пока ещё
свежо. Похоже, связь и узор пропадают и в момент клинической
смерти. Или это справедливо только для меня. Но с этим я разберусь
позже.