— «Передатчик», — догадался Шешковский
— Именно, — не стал вдаваться в подробности я.
— Вы знаете какой ранг у одарённых что захватили вас? — склонил
голову на бок дьяк.
— Будем писунами меряться? Ладно. Для начала, их тут нет. Но
даже если и будут, редут у брода атаковали сразу пятеро
высокоранговых одарённых, но слаженность и мастерство моих
товарищей им оказались не по зубам. А в этот раз и я не останусь в
стороне
— У нас ещё есть вопросы к вашему брату, — гнул своё
Шешковский.
— А что он может знать такого, чего не знаю и не расскажу
императору я? Или вы желаете знать больше, чем решит вас посвятить
его величество?
— О чём вы?
— О том, что мы теряем время. И я ни о чём вас не прошу, а
говорю, что забираю своего брата. Или мне вызвать моих
товарищей?
— Я доложу обо всём его величеству.
— Разумеется. Но ещё до того, тут появятся трое злых
высокоранговых одарённых, — продолжал давить я.
Разнести бы всю эту богадельню, к Бениной маме, но не хочется
обострять. Всё же в положении когда твой противник думает, что
полностью тебя контролирует, есть множество плюсов. Вот и стараюсь
договориться с Шешковским по-хорошему, хотя видит бог, жизнь этого
ублюдка висит на волоске.
— Хорошо. Его сейчас приведут, — наконец сдался он.
— Нет. Мы пойдём за ним сами. — и не подумал уступать я.
Того что опять могу попасть в неприятности, я не опасался.
Вырубить в один момент я себя не позволю, потому как держусь
настороже. Одарённые пленившие меня? Ну, теперь-то у них не будет
фактора неожиданности, а меня тоже не в дровах нашли. К тому же, я
нужен живым. Ну и наконец…
А действительно, чего это Шешковский так усилено копает под
меня, и пытает моего брата, если царь может узнать всё что угодно
просто спросив меня? Не было ещё до сего момента случая, чтобы
носитель «Повиновения» мог противиться узору. Так что, сомневаюсь,
что Романову понравится излишняя инициатива дьяка.
— Шелест, я ничего не сказал, — при виде меня выдохнул Дымок и
тут же поник, потеряв сознание.
Судя по ранам Ильи, трудились над ним уже не первый час. Сам не
знаю, как удержался и не разнёс тут всё нахрен. Вместо этого ожог
палача, подьячего и Шешковского яростным взглядом, и подошёл к
брату. Активировав плетение избавления от пут, я снял его с дыбы, и
подхватив на руки направился на выход. Ничего, придёт ещё время, и
ты мне ответишь за это, Степан Иванович.