В салоне машины тихо. Костя молчит. Уверенно жмет педаль газа. Кажется, все настолько шокированы, что не могут произнести и слова.
Очень медленно разлепляю глаза.
Варламов все еще давит на меня тяжестью собственного веса, и дышать становится совсем трудно. Все успокоилось, почему он до сих пор на мне? Упираю ладони ему в грудь. Мужчина никак не реагирует, а я начинаю задыхаться. Руки мгновенно окутало чем-то жидким, теплым.
Я ничего не понимаю, в сознании полный хаос. Лишь хочу вдохнуть полной грудью.
Напрягаю мышцы на руках и отталкиваю от себя мужчину. Его тело безвольно упало на сиденье, и только тогда я увидела бурые пятна крови на белоснежной рубашке. Кажется, мои глаза стали больше земных орбит по размеру. Я взвизгнула и тут же зажала рот ладонью.
Он что, мертв!? Он же только что дышал! Или мне показалось?
- Костя! Костя! – парень бросает взгляд в зеркало заднего вида.
- Твою мать! – заорал он в ответ. А я вжалась спиной в дырявую дверцу машины, как можно дальше отодвигаясь от Варламова. Перевела взгляд на свои руки, перепачканные кровью, и тут же вытерла их об одежду.
Не могу отвести взгляд от лица Евгения Сергеевича. Его глаза закрыты, а рот как-то неестественно расслаблен. Руки безвольно лежат вдоль тела. Я облизываю пересохшие от волнения губы.
- Пульс! – орет Костя, все больше нажимая на газ. – Проверь!
Я растерянно перевожу взгляд на водителя. Тело будто каменеет. Приходится сделать огромное усилие над собой, чтобы просто пошевелить рукой.
Прикладываю ледяные пальцы к шее. Ничего не чувствую. Я не умею! Я ни разу в жизни не измеряла пульс! Где эта чертова вена, которая должна пульсировать? Его кожа теплая, и немного шершавая на ощупь. Кровь все еще сочится из раны, все больше растекаясь по рубашке.
И вдруг, на подушечках пальцев чувствуются слабые удары. Еле различимые, но в сознание бьёт отчетливая мысль «Он еще жив».
Наверное, это правда, что в критической ситуации люди начинают действовать практически на автомате. В один миг, все эмоции будто испарились. Тело вновь начало меня слушаться, а разум был ясен как никогда. Я точно знала, что мне следует делать, поэтому быстро сняла с себя дорогой свитер, и, оставшись в одной майке, прижала кашемир к груди мужчины, вжала ткань в тело так сильно, как только смогла. Аккуратно приподняла его голову и придерживая ее в вертикальном положении, села рядом.