Оденется, и уйдет. Выполнит мое желание, ведь сегодня моя ночь.
Но он жизненно мне необходим. И прогнать его сейчас – это как анестезии лишиться во время операции на сердце.
Смертельно.
- Ты цветами пахнешь, - Ратмир лежит рядом, и шепчет. Руки его на моем теле – гладят, ласкают, метки оставляют. – Цветами, и молоком. Вкусно. И сама ты вкусная.
- А ты пахнешь костром.
Я тоже шепчу, не хочу разбивать нашу тишину, это кажется кощунственным. Почти святотатством. Впервые за долгие годы я чувствую себя в невесомости счастья. И пусть я мокрая от пота, пусть простыни измяты, и на них следы случившегося – это такая шелуха.
- Красивая девочка. Какая же ты красивая, - он тянется ко мне, снова нависает, придавливает своим телом, и его голод резонирует во мне.
Уже светает, а мне все мало – его, себя, нас.
Еще хочу. Чтобы всегда так: лежать рядом, любить его, кричать от наслаждения, губы кусать, пытаясь сдержать стоны, которые все-равно срываются, идут из самого нутра. Тихо глупости шептать, и в глаза его смотреть – они тоже говорить умеют лучше любых слов. И ласкать умеют, в негу погружать, в пучину.
Но этот проклятый рассвет!
Никогда не думала, что возненавижу солнце. Оно, пока еще неяркими розовыми бликами из-за горизонта, освещает одну из гостевых, в которой мы устроились, и неприкрыто демонстрирует мне… нет, не разбросанные вещи, а меня саму.
Как на ладони.
- Я же говорил, что пожалеешь. Тебе стоило меня прогнать, - Ратмир все по моим глазам понимает.
Вот только я не жалею, не такая я лицемерка, чтобы причитать и кричать, что я не такая. Не жалею, и это самое ужасное, что мне ни капельки не стыдно за случившееся.
Стыдно перед Тимуром, которого предаю не в первый раз, но за любовь свою не стыдно.
- Ратмир…
Морщусь от приятной, ноющей усталости во всем теле, и поднимаюсь с кровати. Нужно объясниться с ним, нужно просто поговорить.
Может, есть шанс?
Шанс уйти от Тимура – родители, конечно, будут переживать, но они помогут мне, поддержат. А землю, приданое мое – да пусть Тим забирает все, раз папа не может сам управлять наследством, раз не позволяют ему.
Вот только ребенок… чей он? И согласится ли Тимур меня отпустить, если узнает, что ребенок от него?
А самое главное, нужна ли я Ратмиру хоть немного? Да еще и с ребенком? Разные мы с ним: он несется по жизни, как пуля, и темп этот не для меня. Я из тех, кто медленно плывет по морской глади сорванным листиком, и любой шторм или водоворот утянет меня вглубь. Но не попытаться я не могу.