Последний факт я считала неизбежным злом, бумерангом, который ко
мне вернулся за непослушание родителям, отработкой кармы, если так
можно выразиться. И потому нытье я слушала молча, с каменным
выражением лица, не перебивая. Надо Ингрид – пусть выговорится до
отъезда. Лучше так, чем мне будут портить настроение в самом
поместье. Правда, с моей драгоценной сестренки станется поныть и
там. Так, исключительно для профилактики. Чтобы мне жизнь медом не
казалась.
В назначенное время, рано утром, наша семья собралась в холле
перед входной дверью. Рядом стояли слуги, крепкие парни-носильщики
и личные служанки, с нашими сумками. Отец с помощью портала должен
был перенести нас со служанками и сумками в холл поместья и затем
вернуться с парнями-носильщиками в столичный дом.
Портал считался роскошью. Для него использовалась магия высшего
порядка, доступная далеко не всем магам. И потому стационарные
порталы и портальные кольца были доступны только высшей
аристократии, самым богатым и родовитым ее представителям.
Остальным предлагалось трястись несколько суток в пути до
выбранного места в каретах или верхом на лошадях.
Отец покрутил на пальце невзрачное латунное колечко, что-то
пробормотал. И в следующую секунду мы всей толпой перенеслись в
холл поместья.
Просторное светлое помещение, залитое солнечным светом, было
забито прислугой. Все, кто работал в поместье, вышли встречать
хозяев, переместившихся к ним на лето. Экономка, повариха с
поварятами, горничные, садовник… Не хватало только кучера и
конюхов. Но их внутрь обычно и не пускали. Их удел – конюшня и
лошади.
При виде нас все согнулись в поклонах. И я ощутила себя
президентом холдинга, которого встречают его многочисленные
сотрудники.
Отец бросил на прислугу беглый взгляд и повернулся к нам.
Демонстративно расцеловал и жену, и дочерей, кивнул носильщикам,
чтобы оставили вещи.
И исчез. Порталом. Вместе с бравыми молодцами-слугами.
Мы, женщины, остались в поместье.
Экономка Элиза, высокая плотная женщина лет сорока-сорока пяти,
синеглазая шатенка, провела нас наверх, в наши комнаты. К нашему
появлению слуги тщательно выдраили весь дом. И теперь комнаты
сверкали чистотой. В углах – ни пылинки, ни соринки. Даже редкой
паутинки, и той не найдешь.
По меркам местных, отец платил своей прислуге более чем
прилично. Но и требовал при этом едва ли не идеала во всем. Но и
сами крестьяне отца с удовольствием шли к нему в услужение. Как
писала в своих дневниках Сандра, за год работы в ее семье
крестьянин мог накопить на приданное одной из дочерей. В
многодетных семьях, в которых рождались чаще всего девочки,
подобные вещи очень ценились.