– Кто? – глухо спросил парень, – отец?
– Вероятно всего, – горестно выдохнул тот, – вон и мать лежит. Обе мертвы.
– Где он?
– Его повезли в больницу, у него ножевое ранение. Ты зайди ко мне вечерком. Поговорим. Иди. Их сейчас увезут.
Борис шатаясь вышел из квартиры и пошел куда глаза глядят. Конечно же ноги привели его на их мост, где они впервые встретились. Слезы текли по щекам, но он их не замечал. В памяти всплыли слова, сказанные давным-давно.
«– Ты чего ревешь? – за спиной раздался девчачий голос.
– Хочу и реву, – буркнул мальчик.
– Ааа! – протянула девочка, —я никогда не плачу.»
– Я убью его! – закричал изо всех сил Боб.
«– Не смей! Ты обещал!».
Раздался голос Лисы в голове безутешного парня.
– Я не смогу без тебя! Я люблю тебя!
«– Я тоже люблю тебя! Я с тобой! Всегда! Ты сможешь! Ты обязан!».
Быстров зарыдал громко и протяжно. Упав на колени и сжав голову, он раскачивался из стороны в сторону. Спустя час наступило успокоение. Вернее, наступила в душе пустота. Все серо. Нет никаких цветов. Мир вокруг стал серым и безвкусным. Боб даже не ощущал запахов. Не спеша он побрел в сторону дома. Тут его взгляд натолкнулся на вывеску «Бокс». Он вошел в зал. Посередине помещения ринг, на котором шел бой. В стороне висели разного рода груши. Он подошел к свободной. И ожесточено стал по ней молотить. Без разбору – как попало, пытался выместить всю злость. Кулаки были разбиты в кровь, но он не чувствовал боли.
– Остановись. Так нельзя.
Боб опустил руки и взглянул на мужчину, который стоял рядом.
– Научи меня, – глухо проговорил парень.
– Зачем?
– Я хочу быть сильным, чтобы ни одна тварь не могла обидеть моих близких.
– Это не решит всех твоих проблем.
– Я понимаю.
Мужчина долго смотрел на Боба. Затем протянул руку.
– Сан Саныч, я тренер и главный в этом месте. Мое слово закон. Никаких соплей. Тренировки три раза в неделю, по три часа. Если через месяц не передумаешь, значит будет из тебя толк. А сейчас иди, руки обработай.
Придя домой, Борис прошел на кухню, мать сидела на табуретке и курила. По ней было видно, что уже приняла на грудь изрядно.
– Ну, что, потерял подружку? – проскрипела она.
Борис положил на стол окровавленные руки и твердо сказал.
– Не смей говорить о ней. Ты ее мизинца не стоишь.
Мать так испугалась сына, что даже протрезвела.