Нет, головой-то я понимала, что тридцать – самый расцвет, что рано
списывать себя со счетов и выводить в тираж, но сейчас мне требовалась пауза.
Размышляя обо всем этом, я доехала на маршрутке до налоговой инспекции и
отсидела там почти час. Очередь была электронная, поэтому протиснуться по
системе «мне только спросить» не удалось. Домой предстояло ехать на метро, путь
до которого я решила срезать дворами. Кто бы мне напомнил заповедь о том, что
самая короткая дорога – та, которую знаешь. Вместо того чтобы сократить, я
заблудилась. Свернула в одну арку, в другую и оказалась в тупике.
Возвращаться обратно? Или протиснуться в щель между гаражами? Вроде, не
такая узкая, а я не такая толстая, не застряну.
И правда не застряла. Вот только вместо двора оказалась вдруг…
Знать бы еще, где я оказалась. В полной темноте, не чувствуя ни своего
тела, ни земли под ногами. Как будто парила в невесомости. Попыталась крикнуть,
но даже рта раскрыть не смогла. Промелькнула жуткая мысль, что его
просто-напросто нет. Как и руки, которую я хотела поднять, чтобы проверить
наличие рта на ощупь, но тоже не смогла.
А может, я умерла – в тот самый момент, когда начала пролезать в щель?
Может, от меня осталась одна душа, которая болтается непонятно где, между небом
и землей?
А потом по глазам ударил яркий свет. На самом деле он был, скорее,
тусклым, но показался ослепительным. Когда я немного привыкла к нему,
разглядела, что лежу под одеялом в постели, в незнакомой комнате, а рядом на стуле
сидит столь же незнакомая девушка лет двадцати. Одета она была в длинное
зеленое платье с глубоким вырезом. Вполне такое историческое. Да и обстановка
комнаты соответствовала.
Все ясно, это просто сон. Бывают такие сны, в которых будто бы
просыпаешься, но на самом деле это всего лишь продолжение сна.
Я изо всех сил попыталась выдернуть себя из него, но это привело к тому,
что девушка взяла меня за руку и заговорила на каком-то непонятном языке,
который все же показался странно знакомым. Как будто я знала его когда-то
очень давно и напрочь забыла.
Вот тут-то мне стало страшно. Так страшно, что хоть вставай и беги куда
глаза глядят. Выдернув руку, я отодвинулась от нее подальше, но она продолжала
говорить. Судя по интонациям, то ли спрашивала о чем-то, то ли просила. Еще
одна неудачная попытка проснуться при помощи растакой-то матери, и я
расплакалась от ужаса и беспомощности.