– Даже
используя лишь силу воды, можно заставить ее нагреться, – говорил он и
показывал определенные действия. Заставляя капельки воды хаотично двигаться и
биться друг о друга, он нагревал ее до нужной температуры.
Открыв глаза, я
впервые попробовала использовать этот способ. Воду удалось лишь немного
нагреть, но мыться было можно. Погрузившись с головой в большую бадью, которую
мы использовали для купания, я размышляла, как мне теперь вести себя с сыном
вождя.
Этот мерзкий
мужчина очень мстительный. Кто знает, вдруг он уже убил эльфа и теперь свалит
все на меня? Скажет, что защищал. Я вспомнила синие глаза пленника. Почему-то
больше всего мне запомнились не его обидные слова и насмешки, а тот взгляд и
шепот «беги».
Ходили слухи,
что у эльфов матриархат. То есть главой семьи является женщина, и все мужчины
ей подчиняются. Но все это считали легендами. Никто не верил, что сильные и
магически одаренные эльфийские мужчины позволят своим женщинам командовать. Но
все же хотелось верить, что хотя бы они уважают своих жен и матерей. Не то что
у нас.
Выбравшись из
воды, я переоделась в сухое и стала ждать отца. Застегнула ножной браслет на
щиколотке и почувствовала, как моя магия засыпает, исчезает, прячется. Слуги
уже давно спали, в доме была тишина, и только я сидела у окна, борясь с
желанием сбегать в центр поселения и самой все узнать.
Талмэй вернулся
лишь под утро.
– Жив твой
эльф, – сказал он. – Вот только на нем живого места нет, не тело, а сплошное
кровавое месиво. Синяки, переломы… Алмос сильно постарался. Если бы не вождь,
убил бы пленника.
– Вождь?
– Ну да, когда
я пришел, его охранники уже оттаскивали Алмоса. А сам он ругал его на чем свет
стоит. Если бы пленник не дожил до казни, было бы неприятно.
– Его накажут?
Ты сказал, что он пытался со мной сделать? – спросила я, представив, как
Родерик ругает своего сына.
– Алмоса? Нет.
Я не стал говорить о тебе, но когда подошел, сын вождя устыдился.
– Вот уж не
поверю! – фыркнула я.
– Зря. Алмос
даже смотреть на меня боялся, а такое за ним обычно не наблюдается. Похоже, он
боялся, что вождь узнает о происшествии с тобой.
– Почему не
сказал вождю? Неужели послушался моего совета? Простишь Алмоса?
– Нет, не
прощу. Ты же знаешь меня, дочь, – сузил брови отец.
– Знаю,
выходит, придумал что-то похуже? – догадалась я.