Я посмотрела на неё исподлобья.
— А если этот рисунок нарисовал Громов, и на нем действительно ты и твоя горошина? – вдруг предположила Инна. – Если ты банально не безразлична мужику. И всё, что ты тут устроила – тайны, интриги, не более, чем фантазии?
— Тебя послушать, так по мне пол Питера сохнет, — вяло усмехнулась я. Покачала головой. – Нет.
— Я серьезно. Я видела, как он на тебя смотрел.
— Обычно он на меня смотрел, — упрямо выговорила я.
— Дура ты, — констатировала Инка, и я хотела уже высказать ей свое «спасибо за комплимент», но тут рядом с нами остановился мужчина. Я подняла взгляд и… снова уставилась на Инну.
— Прости, вам нужно поговорить. — Она даже виноватой не выглядела, стерва!
— Алина, добрый день, — сдержанно поздоровался Вадим Козельский.
Я гневно поджала губы. Нашла время, подруга!
— Подожди меня в машине, — сказал Вадим ей.
Я поймала взгляд Инны, брошенный на него, и неожиданно поняла, что он для нее действительно не один из. Так смотреть может только влюбленная по уши девушка. Или даже не влюбленная – любящая. С теплотой, открытостью, легкой гордостью и особенной мягкостью. Как будто всё смешалось в этом её взгляде, открыв с совершенно другой стороны.
— Просто выслушай его, Лин, — перед уходом сказала она. Я нехотя кивнула и перевела взгляд на уже усевшегося напротив мужчину.
— Я хочу извиниться за своего сына, — выговорил он.
— Не нужны мне извинения, мне нужно, чтобы ваша семья оставила меня в покое, — получилось грубо, но я не могла иначе. Страх, что я пережила вчера за себя, ребенка и Инну сегодня нашел выход гневом.
— Макс больше тебя не потревожит.
— Неужели отправили его… учиться в Европу? – усмехнулась едко.
— Можно и так сказать, — кивнул Козельский.
Одет он был как всегда строго, дорого и стильно. Волосы темные, едва посеребрённые сединой, аккуратно подстриженная бородка, густые брови, но, самое главное – взгляд. Взгляд, который, как и в прошлый раз, лишил меня возможности просто взять и уйти.
— Алина, — вздохнул Вадим. – Мой сын с сегодняшнего дня находится в клинике. Это было моим главным условием, когда я забирал его из полицейского участка. Моё терпение лопнуло.
— Зачем вы мне это говорите?
— Ты мать моего внука, — глядя мне в глаза, ответил он. – Я хочу, чтобы ты понимала – я не оставлю ни тебя, ни малыша на произвол судьбы.