–
Дитя мое, –
рассмеялся святоша, – да как же они в
тело мужское проникнуть-то могут? Нет
у мужского тела входа...
–
Не поняла, –
прищурилась я, предположив, о каком
входе идет речь, но мне надо было уточнить,
– как это, у мужчин входа нет? А рот? И
задница?
–
Дитя мое! –
возмутился моей распущенностью
порозовевший от смущения святоша, но
объяснил, – рот и... кхм... выход
предназначены для материальной пищи.
Если демон в рот влетит, то... кхм... оттуда
просто вылетит, и никак не сможет на
душу повлиять. А вот тот вход, что есть
только у женщин, связывает наш материальный
мир с духовным миром. Дети ведь, дочь
моя, дар божий.
–
Да? – я
фыркнула, – а я думала дети от мужского
семени и яйцекл... ну, яйца женского
зарождаются.
–
Нет, дитя
мое, – рассмеялся святоша, – откуда же
у женщины яйцо? Она же не курица. Яйцо
для семени мужского Господь в женское
лоно посылает. Или инкуб... и ежели от
божественного яйца дети человеческие
рождаются, то от демонова — человекоподобные
чудовища. А пока яйцо инкуба в теле
женщины находится, места она себе не
находит. Кричит и воет от страданий
телесных и душевных. Ты это и сама
помнишь... Вот от этого мы вас и бережем,
в кирках запирая.
–
Святоша, –
прошептала я, боясь спугнуть тень идеи,
мелькнувшей в моей голове, – а если мы
не всю женщину в кирку запрем, а только
лоно запечатаем?
–
Но как же мы
это сделаем без вреда для самой женщины?
Вряд ли такое возможно, – попытался
замять дело святоша. Как будто бы можно
остановить танк Василиса-24, если она
увидела впереди шанс избавиться от
кирки.
Слипы
произвели на святошу неизгладимое
впечатление. Он растягивал их в руках,
убеждаясь, что способны они прилегать
к телу очень плотно. Я даже задрала юбку
и показала, как это выглядит в деле. А
чего стесняться-то? У святоши пару раз
в неделю Большой Уд с леди Элеонорой.
Да и другие женщины на его приступочку
попадают. И я там уже была, и все видела.
Да, я, пожалуй, еще ни одного мужчину так
хорошо не рассмотрела, как святошу. А
уж он-то на всяких женщин нагляделся.
–
Интересная
штука, дитя мое, эти твои слипы, – святоша
отдал мне трусы, за которыми я сбегала
в кладовочку, и теперь задумчиво тер
подбородок, – отец твой, говоришь, перед
самой смертью привез? Любопытно... ежели
нужные символы вот сюда нанести, –
ткнул он пальцем в перемычку-ластовицу,
– то может и сработать...