Но
не тут-то было. Мужики держали крепко.
И, несмотря на то, что орала и брыкалась
я изо всех сил, потащили меня в дом.
Васусий,
длинный и тощий седой старичок, бормотал
что-то успокаивающее, семенил рядом.
А
я поняла, что вляпалась. Как кур в ощип...
Надо было драпать от этих могильщиков
еще там, в лесу. А теперь... теперь меня
никто и никогда не найдет в этой
староверской деревеньке. И хорошо, если
я отделаюсь только копанием могилы для
васусиевой бабки.
Я
замерла на миг и забилась с новой силой.
Дешево я свою жизнь и свободу не отдам!
У
Васусия в избе было натоплено и жарко.
Если бы не обстоятельства, я бы, пожалуй,
порадовалась, замерзла же за день. Но
сейчас я готова была бежать на мороз
даже без шубы, которую мужики-могильщики
шустро стянули меня, едва войдя в избу.
Я так растерялась, что почти не
сопротивлялась, когда с меня сняли угги.
Но когда принялись в четыре руки
вытряхивать из одежды...
–
А-а-а! – орала
я изо всех сил, размахивая руками и
ногами. Жаль, что я перестала драться с
того памятного дня, когда в последний
раз избила Серого за гаражами. Растеряла
все навыки. И теперь лупила беспорядочно,
не разбирая, куда именно попадают мои
кулаки.
–
Сударыня! –
пыхтели мужики, пытаясь снять с меня
теплый вязаный свитер, – да, успокойтесь
вы. Мы вас не обидим...
Ага!
Будем ласковыми и нежными! Я завизжала
и с новой силой забилась в руках
могильщиков. И они сломались. Решили,
видать, приятное на потом оставить.
Сунули меня в узкий, длинный и тесный
ящик, название которого я даже про себя
не хотела произносить. Я совсем недавно
из такого выбралась. И теперь снова.
Меня заперли снаружи и оставили в
покое...
Я
еще немного покричала, порыдала, побила
пятками в крепкое дно гро... нет-нет-нет!
Это просто ящик... шкаф... ну, был же такой
у мамы в советском кухонном гарнитуре.
Узкий. Длинный... Мама его гордо называла
пенал... вот в пенал меня и заперли. А что
не стоит он, а лежит, так это.... ну, может,
мода у староверов такая...
Слишком
долго и сильно просить, чтоб меня открыли,
я не стала. Тут в гр... пенале как-то
спокойнее. Правда, есть хочется и жарко.
Но уж лучше так, чем, снаружи с мужиками
и Васусием. Хотя, Васусия можно не
считать. Уж больно стар.
А
они были дома. Ходили по избе, о чем-то
неразборчиво переговаривались. А потом
запахло щами... и кашей...