С потрясением все как раз было
более-менее понятно. Все-таки в памяти у Белова сохранился образ
ржавой раковины, треснувшего унитаза и чугунного сливного бачка. И
все это втиснуто в помещение два на два метра. На этом фоне
пятидесятиметровая по площади ванная комната, укомплектованная то
ли джакузи сфонтанирующими изо дна пузырьками, то ли полноценным
плавательным бассейном, выглядела космическим лайнером, на фоне
воздушного змея, выполненного из веток, старых газет и обрывков
бечевки. Особое удивление вызывал тот факт, что глубина джакузи
составляла не менее двух метров. Что предполагало использование
пространства помещения, расположенного этажом ниже .
А вот, что касается опасения,
возникшего у Андрея при виде этого самого джакузи, то его резоны
представлялись вполне обоснованными. Особенно после аварии,
приключившейся всего ничего ранее на Арене. Дело в том, что хотя
Андрей Свен по своему базовому образованию в родном мире и был
филологом востоковедом, но цифры никогда не были ему чужды.
Поэтому, он тут же прикинул представший у него перед глазами объем
мини бассейна, до краев заполненного водой, умножил полученное
значение на удельный вес жидкости и получил по самым скромным
прикидкам вес в районе ста тонн. Возникли обоснованные подозрения,
что без укрепления магическими конструктами такую тяжесть
межпотолочные перекрытия могут и не выдержать. А оказаться на
первом этаже, из-за того, что какой-нибудь маг недоучка, что-нибудь
напартачит с заклинаниями, голым и в мыльной пене, подобно
Афродите, выходящей из океанских волн, Андрею хотелось меньше
всего.
- С другой стороны, - успокоил себя
Белов, - та же Арена благополучно существовала почти две сотни лет.
И еще бы столько же простояла, если бы не Звери Зенона. Свою
ответственность и причастность к разрушению Архитектурного шедевра
он категорически отвергал.
После чего быстро разделся и нагишом
нырнул в бассейн. Небольшая надувная подушка подковообразной формы,
будучи надетой на шею позволила Андрею не только лежать на воде, но
и задремать, без опасения захлебнуться.
Последующие два часа были чуть ли не
самыми счастливыми часами в его жизни. Во всяком случае с момента
переноса в Империю. Нечто подобное он испытывал разве что в
Березовке, когда будучи пастухом лежа на пригорке в окружении
Черного и Белого, перелистывал Книгу Старца, покусывая травинку и
щурясь на солнце.