Оказалось – вообще кто-то должен оставаться до шести, и обычно
это Василий. Записывает поступивших, которых привозили в любое
время. После шести записывал кто-то из дежурного персонала
больницы. Я глянула на наручные часы – разжилась летом в Паризии –
отметила, что времени – третий час, всё отлично, сейчас ещё один –
и отчёты.
- Вот, смотрите, свеженький, только час как притащили, - говорил
Василий. – Это ж Игнатка, он на паперти у Крестовоздвиженской
церкви сидел, его все знают!
Игнатка оказался щуплым мужчиной изрядных лет, умершим
однозначно насильственной смертью. И он отказался говорить наотрез
– то есть, конечно, просто не поддался магическому воздействию.
- Это, наверное, оттого, что божий человек, вот и молчит, -
почтительно выдал версию Василий.
- Может быть, ему нечем отвечать? – выдал другую версию
Брагин.
А я судорожно вспоминала, что говорил о таких случаях Аркадий
Петрович Ракитин. На практике случалось, что покойный не
разговаривал.
- Вдруг на нём есть какие-то охранные артефакты? – это
называлось одной из основных причин. – Предметы или татуировки?
Одежду, точнее, то, что называлось одеждой, сняли мужчины, а где
и разрезали. Драный старенький тулуп, драная снаружи и прошитая
мягкой суконкой внутри шапка, и под тулупом обнаружились хороший
суконный кафтан и толстые крепкие штаны, и валенки тоже снаружи
выглядели так себе, но – крепко и аккуратно подшиты, и если в такой
мороз сидеть на паперти – нужно тепло одеваться.
Никаких предметов или татуировок не было, и следов насилия тоже
– ни синяков, ни ран, ничего. А ещё он был бледен, как будто в теле
не осталось ни капли крови.
Ну вот, первый день – а уже фиаско.
Нужно было предложить вариант причины – отчего нет возможности
подвергнуть покойного посмертному допросу. Мне придумалась ещё
одна.
- Скажите, а был ли он магом? – спросила я.
- Да ну, был бы он магом, разве бы сидел на паперти? – не
поверил Василий. – Он, конечно, был хромой, говорил – нога отсохла,
ходил с палкой, но зачем магу, даже хромому, жить на подаяние?
Сейчас мы отчётливо видели, что никакая нога у Игнатки не
отсохла, и всё с ним было в порядке. Ну, кроме того, что уже не
жив, и его очевидно убили.
- Может, то подаяние было поболее, чем заработок нашего друга
грузчика? – я кивнула в сторону холодильной комнаты, куда отнесли
моего самого первого клиента.