- Сын!
- Винсент! - голоса отца и матери слились в один. Я
почувствовал, как сильные руки скинули меня со стула, схватили
сзади, подняли в воздух. Сжали. Качнули вперед. Что-то царапнуло
глотку, вырвалось, и я выплюнул застрявший кусочек рыбы. В горло
тут же хлынул кислород. Я глубоко и жадно вздохнул, ощущая странную
смесь неверия и надежды.
Меня опустили на пол.
- Ты в порядке, сынок?
- О, боже, посмотри на меня! - Мое лицо оказалось в крепких
ладонях матери. Сквозь слезы, скапливающиеся в уголках глаз, я
видел лишь ее размытый образ, но этого было более чем
достаточно.
- Мама… Мама!… Мама!!! - я обнял ее так крепко, как только мог.
Она здесь. Она со мной. Она жива!
- Ну, что ты, что ты, малыш, - женщина осторожно гладила меня по
спине. - Испугался, маленький?.. Ничего-ничего… все уже
закончилось. Не волнуйся. Пока мы с папой здесь, никто и ничто не
сможет нанести тебе вред. Слышишь? Никто и ничто.
- Даже ты сам, - судя по интонации, папа улыбался. В его голосе
слышалось море облегчения.
- Папа… - я с трудом выпустил маму из объятий только для того,
чтобы сомкнуть руки вокруг пояса отца. Сейчас он еще казался
большим и сильным. Теплым. Живым.
- Ты смотри, какие телячьи нежности, - хохотнул мужчина. В
голосе его ощущалось смущение. Я и вправду редко обнимал отца, пока
был маленьким. И жалел об этом всю свою жизнь.
Откуда-то сбоку послышалось фырканье.
Ах, да. Сестра. Валери.
Я оторвался от отца. Шмыгнул носом. Вытер слезы и сопли, чтобы
попытаться обрести ясность зрения, и взглянуть на девочку примерно
моего возраста, смущенно сидящую на краешке стула, и нервно
болтающую ногами.
Валери. Около года назад шестилетняя девчонка сбежала из приюта
на улицы Найт Сити и случайно столкнулась с моей мамой - Дианой
Прайс. За то время, пока мать вела ее обратно в приют до самого
Хейвуда, эта бестия сумела так очаровать женщину, что та пришла на
следующий день. Вместе с отцом. А еще через день, они оформили
документы на удочерение.
Все свое детство я ненавидел сводную сестру, которая была младше
меня всего на год. Ревновал. Мне казалось, что она украла у меня
любовь родителей. Ну, или, по крайней мере, частичку этой любви. В
результате, когда мама умерла от эпидемии птичьего гриппа в
2059-ом, я имел наглость и глупость во всем обвинить Валери. Это
были детские, совершенно, беспочвенные обвинения, но сестра, судя
по всему, приняла их близко к сердцу. И сбежала. Никто ее не искал.
Я был только рад, а отец… отцу было не до этого.