— Но он был в отъезде, когда твоя матушка заболела. Весной
именно эти травы помогли прогнать ее кашель и жар, разве забыла?
— Она и твоя матушка тоже, — прищурившись, напомнила сестра.
— У меня только одна мать, — резко отозвалась я,
поднимаясь и подхватывая наполненную мятой корзинку. — И она умерла.
Я перешла к кусту смородины и принялась осторожно
отщипывать листики, которые пойдут на засушку. Мысли о маме, которую до
обидного рано забрали боги, причинили боль. Как и всегда.
Я помнила ее — сухие духи с ароматом лаванды, ласковый
голос, рассказывавший сказки, которых она знала великое множество, мягкие руки,
касавшиеся моих волос, когда она расчесывала их перед сном.
Мама была сведуща в травах. От нее мне достался этот сад
и дневник с образцами и подробными описаниями, касающимися назначения той или
иной травы. Вот только себе мама помочь не смогла — неведомая хворь сожгла ее
за несколько дней, а приглашенные отцом лекари лишь в замешательстве разводили
руками и хмурили ученые лбы.
Через два года отец женился на нашей соседке, вдове. И
вместе с новой супругой в дом переехала Злата — ее дочь. В ту пору нам обеим
минуло четырнадцать. Подругами, вопреки моим ожиданиям и попыткам сблизиться,
мы не стали. Сестру интересовали исключительно сплетни и пересуды, а став
старше, она только и грезила о новых нарядах и поклонниках.
Я была рада, когда три года спустя уехала в Ривиллон —
соседний большой город — обучаться лекарскому мастерству. Но, возвратившись в
отчий дом через пять лет, с сожалением обнаружила, что сестра совершенно не
изменилась.
— Что-то эти травки не помогают тебе вылечить собственный
недуг, — протянула Злата, кинув выразительный взгляд на мои прикрытые садовыми перчатками
руки.
— Просто я еще не нашла нужное лекарство.
— И нашему, — Злата намеренно выделила это слово, —
батюшке легче тоже не становится. — И хотя в голосе ее звучало сожаление, я в
него ни на миг не поверила — в комнату отца Злата захаживала редко.
Я с трудом сглотнула горький ком. Сердцу стало больно и тесно в груди. Отец слег минувшей весной, следом
за мачехой. Но если матушка Златы оказалась крепкой и быстро пошла на поправку,
отцу становилось лишь хуже с каждым днем.
— Микстуры лекаря, на которых так настаивала госпожа
Эрисса, как мы видим, тоже бессильны. А отец выпил их немало.