— На четвертом, юрфак. А что ты ему скажешь? Май, только не говори, что я тебе жаловалась, а то вдруг я ему все-таки нравлюсь, — умоляюще просит подруга.
— Найду что сказать, ты только не волнуйся. Нам нужно понять, как он к тебе относится?
— Нужно, — кивает.
— Значит, выясню, как так скучает, что потом морозится. Жди!
Решительно иду искать лживого паршивца. Как возлюбленный Леси выглядит, я знаю, видела раньше. Не близко, но мне хватило и того. Высокомерный красавчик, вокруг которого студентки кружат стайкой. Угораздило же подругу запасть на самого ветреного из всех парней. Впрочем, ни одна она, многие из наших по нему вздыхают.
И если бы я слушала жалобы только лишь в универе, тогда бы я нервно не вздрагивала от имечка Гордей. Бесит уже всё, что с ним связано. Ведь я слушаю о нем днем и вечером, еще с утра и перед сном. Деваться некуда — мы с Лесей соседки по комнате в общежитии. Поэтому я иду сейчас и надеюсь, что меня оправдают в суде.
Проверяю по расписанию, где можно встретить вруна обнаглевшего. Нахожу на втором этаже возле деканата юридического факультета. Вот ты и попался, гад!
Не успеваю дойти до него, появляется проблема.
Этого мне еще не хватало…
Только стоял красавчик один, теперь раздвоился с приходом второго. У меня глаза разбегаются на популярных мачо.
Надо же сразу двоим таким уродиться!
Никакой справедливости!
Сомовых перебор для одного универа. У Гордея есть брат близнец и кто из них кто, мне еще нужно понять.
Приближаюсь к ним. Меня в упор не замечают.
Конечно, куда им, королям.
Оба высокие шатены, широкоплечие, в отличной форме. Стильно одеты, прически небрежно взлохмачены. Лица смазливые, так и притягивают глубиной серых глаз, у них куда ни глянь, великолепие сплошное. Только не для меня! Тьфу, на самцов. И даром не надо.
Важной разницей замечаю, что один без конца ржет при разговоре, а второй, усмехается и двигает бровями в недовольстве. В одежде тоже есть особенности: на веселом брате — яркие цвета, на брутальном — в основном всё черное.
— Кто из вас Гордей?
Приходится задирать голову, с моим маленьким ростом, они для меня как гиганты.
Братья прерывают беседу, и поворачиваются на меня.
— Смотря, что тебе надо.
Первым снисходит до моей персоны, тот, что брутальный.
Его безразличный тон придает мне смелости, и отступать я не собираюсь.