-
Вы можете пробираться в посмертие? – я одновременно удивилась и озадачилась.
На
этот вопрос Велиус не стал отвечать. Встал из-за стола и негромко произнес:
-
Уже поздно, всем нам пора спать. Если вы согласны, то об остальном поговорим
завтра утром. В соседних комнатах вы можете уложить детей и лечь спать сами.
Можем-то
можем, но…
Я
вспомнила отца.
Он
был пьяницей, жестоким мерзавцем, мошенником и возможно даже убийцей. Но он
никогда бы не выдал нас ни страже, ни самому императору, что-что, а свою семью
он старался беречь, как умел. И сейчас мне было невыносимо больно от того
мрачного осознания, что мы потеряли его навсегда. Что стали сиротами. Что
обречены поступить в академию для плебсов, и то благодаря внезапно открывшимся
магическим дарам. А дары это или проклятия, мы скоро узнаем.
-
Спасибо, господин Велиус… господин ректор, - я постаралась вложить в свой голос
как можно больше благодарности и тепла.
-
Не стоит благодарности, - но он был доволен моей признательностью.
Тихим
шагом мы ушли в соседние комнаты с одинаковой обстановкой – напоследок заглянув
в комнату к сестре, я пожелала ей спокойной ночи и убедилась, что помещения
схожи. Две кровати вдоль стены, один сундук и стол со стулом, только еще у меня
на полу лежал яркий ковер. Но ни удивляться, ни теряться, ни долго думать у
меня уже не оставалось сил. Кое-как дождавшись служанку, принесшую свечи, я
уложила Фрэнсиса на соседнюю кровать, закутала в теплое одеяло и поцеловала в
лоб. Лучше бы, конечно, в колыбель, но здесь ее не было, а наглеть уже не
хотелось. Да и ректор Велиус, наверное, уже заснул, мы и так его разбудили.
Служанка
ушла, я скинула плащ – он с шуршанием сполз к моим ногам, и прямо в тунике
улеглась в постель. Она была непривычно мягкой и теплой; живя в хижине, я не
привыкла к уюту и роскоши. Придется привыкать. Одно время спала вообще на голой
земле, так что одеяло, подушку и перину как-нибудь освою.
Задумчиво
глядя на мерцающий в темноте свет рыжего огня, я сама не заметила, как
провалилась в глубокий, успокаивающий сон. Меня словно кто-то убаюкивал тихой,
ласковой песней. Тишина, спокойствие, безмятежность… то, чего мне не хватало
так долго…
Зато
пробуждение наступило быстро и резко.
Как
от толчка.
Вздрогнув,
я лежала некоторое время с закрытыми глазами, потом пересилила свою
нерешительность, подняла тяжелые веки, огляделась по сторонам, и… резко
вскочила на ноги, дрожа от холода и ужаса. Одеяло упало на пол, рядом с плащом.