Он не возражал против утренней таблетки.
Как только я осознаю этот факт, мои колени ослабевают от облегчения, вызванное адреналином напряжение уходит с внезапным свистом. Я была почти уверена, что он откажет мне в этом; выражение его лица, когда мы говорили, было непроницаемым... опасным в своей непроницаемости. Он видел меня насквозь сквозь мои надуманные оправдания по поводу школы и своих травм, его неповрежденный глаз сверкал холодным голубым светом, от которого мой желудок сжимался в узел от страха.
Но он не отказал мне в таблетке. Напротив, он предложил мне получить новый метод контроля рождаемости от доктора Голдберга.
Я чувствую себя почти легкомысленной с радостью. Саймон, должно быть, был на борту с битами без детей, несмотря на его странную реакцию.
Не желая подвергать сомнению свою удачу, я выбегаю из комнаты, чтобы схватить доктора Голдберга. Я хочу убедиться, что получу то, что мне нужно, прежде чем мы покинем клинику.
Противозачаточные имплантаты нелегко найти в наших джунглях.
* * *
—Я приняла таблетку, - говорю я Саймону, когда мы удобно устраиваемся в его частном самолете-том самом самолете, который доставил нас из Чикаго в Колумбию после того, как Саймон вернулся за мной в декабре. - И я получила вот это.- я поднимаю правую руку, чтобы показать ему крошечную повязку в том месте, куда вставили новый имплантат. Моя рука тупо болит, но я так счастлива иметь имплантат, что не обращаю внимания на дискомфорт.
Саймон поднимает взгляд от ноутбука, выражение его лица по-прежнему непроницаемо. - Хорошо, - коротко говорит он и продолжает работать над письмом одному из своих инженеров. Он описывает точные характеристики нового беспилотника, который он хочет спроектировать. Я знаю это, потому что спросила его об этом несколько минут назад, и он объяснил, что он делает. В последние пару месяцев он был со мной гораздо более откровенен—вот почему мне кажется странным, что он избегает темы контроля над рождаемостью.
Интересно, он не хочет обсуждать это из-за присутствия доктора Голдберга? Коротышка сидит в передней части самолета, более чем в дюжине футов от нас, но у нас нет полной конфиденциальности. В любом случае, я решаю пока оставить эту тему и вернуться к ней в более подходящий момент.
Пока самолет набирает высоту, я развлекаюсь, наблюдая за швейцарскими Альпами, пока мы не поднимаемся над облаками. Затем я откидываюсь на спинку кресла и жду, когда прекрасная стюардесса—Изабелла—принесет нам завтрак. Сегодня утром мы так быстро покинули больницу, что я успела только выпить чашку кофе.Изабелла входит в каюту через несколько минут, ее потрясающее тело втиснуто в обтягивающее красное платье. В руках у нее поднос с кофе и тарелкой пирожных. Голдберг, похоже, заснул, поэтому она направляется к нам, ее губы изогнуты в соблазнительной улыбке.