Из тумана проступали очертания темной, маленькой, с низким деревянным потолком комнатки. В мутное окно безнадежно долбилась жирная муха, и жужжала она так громко, что мне захотелось немедленно встать и ее прибить.
Но я не находила сил пошевелиться.
Снаружи доносились размеренные гулкие удары — далеко-далеко. Я узнала их, я приняла их… за спасательные работы. Никто меня не спасет, нет спасения. Все, что должно было произойти, произошло.
Я помнила двух женщин. Они что-то мне говорили, что-то важное, бесспорно, но что? Голова по-прежнему шла кругом, я больше представляла, где стены, где потолок, а где окно с проклятой мухой, чем видела все на своих местах. Я не могла даже поднять руку, чтобы потрогать распухшую губу, а стоило приоткрыть рот, как рана треснула, и по подбородку заструилась кровь.
Привычно по-женски тянуло живот, возвращая к последнему воспоминанию. Я не знала, как все объяснить, да и стоило ли, и было ли кому объяснять, но где-то там, среди асфальта, конденсационных следов самолетов и вышек мобильной связи, все продолжалось уже без меня.
Ни страха, ни отчаяния, ни тоски, словно я в последний момент согласилась на обмен «жизнь на жизнь». Сплошная апатия, возможно, позже придут откат, осознание и, как следствие, — безнадежное безумие, но пока рассудок в полном порядке, и все в порядке с тазом и ногой, хотя я столько времени лежала на спине, а ведь я постоянно просыпалась, сдерживая крик, если случайно переворачивалась на спину.
Я пошевелила ногой и закусила губы — с непострадавшей стороны, на случай, если мне померещилось отсутствие боли. Но моему телу оказалось решительно все равно, что я сперва слегка, потом сильнее дернула ногой, затем подвигала тазом вправо-влево, вверх и вниз, и я в конце концов нервно расхохоталась: впервые такие простые и естественные для каждой женщины движения были просты и естественны и для меня.
Справа мелькнула тень, и я подавилась истерическим кудахтаньем. Я повернула голову и озадаченно прищурилась — не змея, с которой я так и не поквиталась, и не перепуганная жеманная девица, а незнакомая мне необыкновенно красивая девка.