От гневного рыка со стороны ванны я аж на месте подпрыгнула. Пистолет, что, на мой взгляд, был старым и, скорее всего, винтажным, выпадает из моих разом ослабевших пальцев и падает с громким стуком на деревянный пол. Несколько его деталей отлетают куда-то под шкаф, но я не спешу их поднимать.
Даже не знаю, что больше вогнало меня в шок – полуголая в одном полотенце на бёдрах фигура телохранителя или его убийственный взгляд, но я застыла, боясь совершить неправильное движение. Только снаружи. Внутри меня бушевали эмоции, жар и желание слинять из мужской спальни как можно скорее и любым способом.
Зайчик-то был бешеным!
- Отойди оттуда! – резко, как удар плетью, прозвучал его приказ.
Я с силой оторвала босые стопы от пола, делая небольшой шажок в сторону кровати.
- Зачем тебе столько всего? – почему-то прошептала я, снова пятясь ближе к кровати.
Женя подошёл ко мне, его лицо не предвещало ничего хорошего, а окопаться тоже не получится.
- Люблю, - коротко отозвался он, приседая на корточки в том месте, где я только что стояла.
Мужчина поднял с пола винтажный пистолет и начал искать его запчасти. Это мой шанс – пронеслась как молния мысль в моей больной голове.
Быстро и как можно тише делаю большой скачок в сторону выхода, желая вернуться на свой безопасный первый этаж, а ещё лучше в номер гостиницы.
И кажется, что свобода уже у меня в кармане, как острая боль опаляет мою голову у корней волос, а сама я лечу назад. Да здравствует всё та же кроличья норка.
Шкаф Шкафович, чтоб ему пусто было, поймав мою распущенную гриву, притянул к себе вплотную.
- Ай, изверг! Больно же, питекантроп несчастный!
Да только мои недовольства были пропущены мимо ушей. Мужчина намотал локоны на свою руку и навис над моим тщедушным тельцем, а после моих возмущений ещё больше вжал в себя, как если бы хотел расплющить о свои каменные мышцы.
И вот сейчас мне по закону жанра надо испугаться до потери сознания, но этого не происходит. Меня безумно отвлекает его всё ещё с крупными каплями воды кожа, она обжигает мою. Волна смущения от нашего столь тесного соприкосновения затопляет лицо и шею, что меня тоже злит.
Неспособность контролировать собственное тело и чувство – это отвратительное ощущение. Как будто ты сам себе уже не принадлежишь, но и потом вследствие неудачи некому будет предъявить претензии. Я видела такое много раз у моих подруг с их разбитыми сердцами и надеждами, а иногда и поруганными мечтами.