Иногда помогала соседке, за деньги, естественно, работающей швеёй на дому, если та не успевала с заказами. В свои двадцать три года у меня было столько умений и опыта за спиной, что не у каждого сорокалетнего найдётся! Но и не было многого. Например, семьи. Объявившиеся с примирительными речами родственники, стоило мне выйти из-под опеки социальных служб, были посланы лесом. Сразу, и без объяснения причин. Впускать в свою жизнь людей, которые смогли так подло поступить с родной кровью, я была не намерена.
Ещё у меня не было друзей. Трудно наладить с кем-либо общение, когда ты носишься с одной работы на другую, тратя несколько часов свободного времени лишь на сон. Да и сама я не страдала общительностью. Угрюмая, короткостриженная рыжая девушка, без грамма косметики на лице и постоянно, вне зависимости от погоды и времени года, с длинными рукавами и в перчатках без пальцев – как-то не вызывала у окружающих желание познакомиться поближе. Именно поэтому и в личной жизни у меня было пусто. Ну как, пусто? Точнее будет сказать, что вообще никакой личной жизни у меня не было, и нет. Стыдно признаться, но я даже не целовалась ни разу! И это в двадцать три года. Многие мои сверстницы уже детей вовсю нянчат, а я вот… как-то так! Не то, чтобы я хотела детей, или мужа – нет. Я хотела просто любви. Даже не так. Мне до одури хотелось вновь ощутить то давно забытое чувство, когда возвращаясь домой, знаешь, что там тебя любят и ждут. И я очень надеялась, что с сегодняшнего дня всё изменится.
– Я сегодня внесла последний взнос по кредиту, – встряхнув головой и слегка улыбнувшись портретам родных, прошептала я, – мне больше не нужно загонять себя. Всё закончилось.
Я действительно так считала. Кредит был полностью погашен несколько часов назад, дав мне возможность впервые, за долгое время, вздохнуть полной грудью. Выйдя из банка я первым делом решила приехать сюда, поделиться радостью с семьёй. Да, может это и глупо, и многие скажут, что здесь только земля с памятниками, а не настоящие люди, и что говорить с ними пустая трата времени, ведь они уже ничего не слышат…
А мне плевать! И пусть я не верю ни в Бога, ни в Дьявола, ни в рай и ад подавно, но для меня разговоры с крестами были не глупостью. Смотря на их портреты, где они выглядят такими счастливыми, мне казалось, что они улыбаются мне. Что они поддерживают меня. И чтобы там не думали другие, одна я знаю, что мои с ними разговоры здесь, на кладбище – это единственное, что помогало выдержать все удары судьбы и не давало опустить руки.