Одно я уже понял. Ломая голову над
крохами информации можно просидеть недели и ни в чем не
разобраться. Ответы в этом мире добываются действиями.
Сборы были недолгими. Отряд Вугра,
под прикрытием одного из бобиков Хаоса отправился на прежнее место
собирать жратву (пришлось, правда, призвать взамен скушанного еще
одного Раба), а из остальных сил я сформировал походный ордер и мы
двинулись в указанном Гареем направлении.
Впереди, словно рыщущие эсминцы,
мелькали розовые пятнышки Гончих, далее в мини-колонне по двое шли
Бесы, а замыкал шествия я с секирой на плече.
Багровое солнце уже привычно нещадно
палило, но в груди нет-нет, да отдавалось эхо холода, испытанного
во сне. А чувство тяжелого взгляда заставляло оборачиваться, ища в
малиновых небесах глаза неведомого наблюдателя.
Впрочем, спустя какое-то время эти
игры психики, наконец, сошли на нет, и меня вновь посетило его
величество хорошее настроение. Я шел, насвистывая Ляписа и любуясь
своим неказистым воинством. Коротконогие Бесы смешно переваливались
при ходьбе, но двигались весьма шустро, их фиолетовые хитиновые
зады отсвечивали на солнце, пуская зайчиков на пыльный гранит.
Хорошее настроение оборвалось
внезапно. Когда огненный шар размером с лошадь разметал мою пехоту
как бильярдные кегли.
Несколько секунд я ошалело пялился на
последствия взрыва.
Это что, бл*ха-муха, минометный
обстрел?
Обожженные Бесы, хрипя, катались по
граниту и пытались сбить пламя, собачки вдалеке застыли в
недоумении… А я в растерянности крутил башкой, из которой в
мгновение ока разлетелись все мысли.
Что это было? Враги? Если враги, то
где они? Что делать? Бежать? Атаковать? Кого атаковать, если никого
не видно?
Ущерб, к счастью, был меньше, чем
показалось вначале. В безвозвратные потери можно было записать лишь
одну боевую единицу, дымящейся кучкой лежащую в центре разрыва,
остальные пострадали не столь уж и сильно. Хитиновая броня в
некоторых местах была оплавлена, кто-то лишился глаза, кто-то уха,
но в целом моя пехота уцелела.
Не знаю почему, но неведомый
противник дал нам почти минуту на приведение себя в порядок, а
затем события завертелись с огромной скоростью.
В пятидесяти метрах справа вновь
родился огромный огненный шар и по пологой траектории быстро
полетел к нам.
Коротко выругавшись, я крикнул: «В
рассыпную!» и сам стремглав рванул с линии огня. Перекувыркнувшись
через голову и едва не сломав рога, я влетел в какую-то яму, где и
зашкерился, закрывшись руками.