- Пойдем, - кивнул барон тоже поднимаясь из-за бочки, - Пока
твой сержант одевается и приходит в себя мы ещё успеем посмотреть,
что ж это за гости такие пожаловали.
Мы поднялись на палубу квартердека. Крутые корабельные лестницы
все ещё давались мне с большим трудом. Приходилось подниматься
мелкими шажками, чтобы лишний раз не потревожить раны. Твоюж мать,
и почему маги оказались такими бесполезными. Впрочем, кое-что
сделать они всё-таки смогли благодаря своим филактериям – небольшим
амулетам, в которых они могли хранить частичку магической энергии.
Этакая батарейка на чёрный день.
Большая их часть была потрачена на то, чтобы спасти Айлин. Нам
конечно удалось запустить её сердце там, в крепости, но несмотря на
все наши усилия, девушка умирала. Там, в казематах она неосознанно
сотворила магию, выходившую далеко за рамки не только её
возможностей, но и способностей всех нынеживущих чародеев. И потом
получила за это по полной программе: один за другим у неё начали
отказывать органы. Колдунам пришлось приложить немало усилий, чтобы
стабилизировать её состояние и удержать девушку на этом свете.
- Ну как, видишь его? – поинтересовался я, когда барон поднёс к
лицу подзорную трубу и принялся сматривать горизонт.
- Нет… Пока нет… - слегка напряженно сказал он, затем убрал
трубу и подошёл к правому борту. Я последовал за ним. Опёрся на
перила. Подставил лицо прохладному морскому ветру, прикрыл глаза,
провёл языком по ряду новеньких зубов и невольно улыбнулся.
Парочка филактерий у них магов всё-таки осталась, после того,
как они вытащили Айлин с того света. Их то колдуны и потратили мне
на выращивание новых зубов. Работы оказалось много – белорясники
основательно потрудились над моей нижней челюстью. По правде
сказать, я вообще не понимаю, как после такого смог говорить. Рост
тоже оказался болезненным, однако его нельзя было сравнить с болью
от перенесённых пыток. Да и в любом случае – оно того стоило. По
крайней мере мой рацион теперь не ограничивался одной лишь жидкой
манкой.
- О, нашёл, - бросил барон, передавая мне трубу и указывая
направление, - Вон там, видишь? На самом горизонте.
Вдалеке над волнами действительно виднелась крохотная белая
точка – паруса чужого корабля. Однако ни флаг, ни тип посудины
определить не удавалось даже через трубу. Расстояние всё ещё было
слишком большим. И как только тот матрос сидящий в вороньем гнезде
вообще смог что-то увидеть. С другой стороны: «Жираф большой – ему
видней».