Ефим чувствовал холодную решимость, что леденела в душе в этот
момент. Достав из кармана нож, он украдкой обернулся. Увидел, как
девятка отъехала, сдала назад, оставив Сергея курить у
администрации.
Бандит докончил сигарету, бросил и затоптал окурок. Потом сунул
руки в карманы черного бушлата, пошел в проулок, между большим
старинным зданием, стоявшим сейчас, пустующим и стеной
администрации.
Ефим встал. Щелкнул ножом, крепко сжал рукоять, а потом
последовал за Серегой. Заглянув за здание администрации, Фима
увидел, как Серега перешел на ту сторону, к соседнему старому дому,
встретился там, еще с кем-то. Заговорил.
Их с Фимой разделяла узкая полоска переулка, и Фима решился. Он
нырнул в него и медленно, крадучись у стеночки старинного дома,
стал приближаться. Разок, ему даже пришлось спрятаться за выступом
стены, когда Серега вдруг стал оглядываться.
Говорили они долго, и Фима успел добраться до арки, ведущей во
двор, расположившийся внутри нескольких, сообщающихся друг с другом
дореволюционных строений. Двор перекрывали кованые ворота, но Ефим
спрятался в раке. Тут до него хоть и не четко, но доносились голоса
бандитов.
— Ну и че? — спросил Серега.
— Да вот, Косой думает, что Кулым мог ему сбагрить девку. Все
же, он ему доверяет, — зазвучал высоковатый голос второго.
— Ну еще бы. А че Косой так думает?
— Один из пацанов Михалыча раскололся. Сказал, что Михалыч его
отправлял гранату Летову в хату забросить. Забросил, а тот, сука,
живой остался. Ну, вроде, Косой вышел на хозяйку той квартиры. Щас
хочет с ней побазарить. Может, она знает, где он зашкерился. А там
уж, посмотрим. Вдруг телка и правда у него.
— Да мы уже почти везде все обыскали, — сказал Серега. — Я
думаю, Седой нас просто так гоняет. Нету этой мелкой шлюхи в
городе. Вывезли.
— Ну хрен знает. Не факт. Лады. Мы едем щас в одно место, там
подруга ее живет. Посмотрим там.
— Ну а мы пожрать, — похвалился Серый. — Ща пацаны заправятся,
поедем на рынок, пирожков пожрать.
— А потом?
— Да хер знает. Куда отправят.
— Вот суки, уже копают, — проговорил себе под нос Фима, перестав
слушать бандитский бубнеж.
— Ну лады, давай, Сережа.
— Ага. Давай.
Услышав эти слова, Фима притих, сильнее прижался к холодному
кирпичу арки, прислушался к шагам. Серый шел обратно, туда, где его
оставила машина. Судя по звуку, двигался он со стороны заброшки, а
не администрации.