— Только я одного не понимаю, зачем вы притащили сюда эту шлюху?!
И я, наконец-то разглядев его глаза какого-то нереального синего, как арктические льдины, оттенка, не сразу понимаю, что он только что это сказал обо мне.
Шлюха? Это он меня так назвал?! Дочь Вано?!
И я дерзко вскидываю вверх свой подбородок, откидываю с лица эту бабушкину кружевную вуаль, которая мне уже изрядно надоела, и выплёвываю ему прямо в лицо:
— Я не шлюха.
И смотрю на него, не отвожу взгляда.
Мне кажется, или по его лицу пробегает какая-то странная судорога, словно лёгкая рябь от ветерка по поверхности озера.
Его зрачки расширяются, я вижу, как ходят желваки под его кожей, и я понимаю, что он не привык, чтобы ему перечили.
Но вот его губы растягиваются в тонкой усмешке, и он отвечает, удивлённо подняв одну бровь:
— Разве? А что, такое бывает? — и я слышу, как его слуги начинают похихикивать по команде, как стая шакалов.
Но тут же затыкаются, остановленные его грозным взглядом.
Взглядом вожака прайда.
И тут я, сама не ожидая от себя такого, словно в меня вселился чужой бунтарский дух, словно это и не я вовсе, отвечаю, улыбаясь ему всеми своими тридцатью двумя белоснежными зубами:
— Хочешь проверить?
И замолкаю, даже сама не понимая, что я на себя сейчас навлекла.
Вот дура! Зачем я надумала спорить с этим бандосом?! Что я вообще ему хочу доказать?!
Моя задача сейчас продержаться как можно дольше до того момента, когда мой отец придёт за мной, а я в этом не сомневаюсь.
А я вместо этого бросаю ему вызов.
— Слишком много чести. Кем ты себя возомнила? — высокомерно бросает он мне в лицо слова, которые отчего-то ранят меня посильнее любых ударов.
— Может быть, это вы привыкли только к шлюхам, — мой рот словно живёт отдельной от моего разума жизнью, и я чувствую, как заливаются алым пламенем мои скулы. — Ну так знайте, не всё в мире меряется вашими правилами! — задыхаясь, выпаливаю я ему в лицо.
И тут Чингиз вдруг замирает. И я даже на мгновение готова поверить, что он ударит меня, но он лишь задирает голову вверх и начинает… Что? Смеяться? Хохотать?!
Его низкий заливистый смех разносится по этой восточной уютной комнате, и я стою, словно парализованная его непонятным внезапным весельем.
Вот он наконец-то замолкает, опускает взгляд на меня, и я вижу тёплые огоньки, на доли секунды вспыхивающие в его взгляде.