Не знаю, возможно, один золотой и добавил ей усердия в этом
вопросе, но мне хочется верить, что в душе светловолосой
простодушной Анни живет настоящий романтик, и она готова рискнуть
ради влюбленных сердец!
Как бы то ни было, но именно она пришла разбудить меня среди
ночи, когда страж уже уснул, а до отбытия кареты оставалось немного
времени. Именно Анни и проводила меня темными коридорами для слуг к
заднему выходу. Она же поделилась своей старенькой шалью и помогла
так намотать ее на голову и плечи, чтобы случайные свидетели
издалека нас могли перепутать. Уезжая из города, я сожалела только
об одном – Верта обязательно накажут. Жаль, что пострадает парень
из-за меня, но сдаваться так просто я не собиралась!
Переговорив с кучером, выяснила, что до ближайшей остановки у
меня есть пара часов. Я решила, что там мне необходимо пересесть на
одну из других почтовых карет, а лучше и вовсе заменить более менее
удобные условия на обычную телегу какого-нибудь торговца. Да,
трясти будет намного сильнее, но зато и шансы быть быстро
обнаруженной сводились к минимуму.
С этими мыслями я и уснула, чтобы уже через два с половиной часа
стоять на большом перекрестке, с интересом наблюдая за оживлением
на станции.
***
Кто бы мог подумать, солнце только-только вставало из-за
горизонта, а здесь уже было столько народа. Велись оживленные
разговоры, то и дело прерываемые чьими-нибудь выкриками или же
ржанием лошадей. Скрип колес почти не стихал, как и цоканье копыт.
Такая активная жизнь ранним утром была для меня непривычна. Дома
мы, конечно, тоже не вели праздный образ жизни, ведь семья
Фрейзеров лишь условно относилась к аристократии Кронта. И пусть
отец пользовался безграничным доверием короля, а мама была лучшей
подругой его фаворитки, но все-таки мы были скорее оскоминой на
зубах элиты города, чем полноправными ее членами. Поэтому у нас
дома не было слуг. Хотя тут причина была скорее в том, что наша
главная ведьма предпочитала все делать сама. Они с отцом любили
ходить на рынок, где матушка вволю развлекалась, а жителям окраины
приходилось улыбаться Палачу. И пусть отношение к работе отца по
рассказам сильно изменилось, но все же сыскать любовь народа тому,
кто рубит головы, крайне сложно.
Нас с Кайлом и Томом тоже привлекали как к домашним делам, так и
к закупкам продуктов, да и всего необходимого. Но одно дело –
рынок, хотя там я бывала редко, потому как совершенно не умела
торговаться. А вот такая активность в ранние рассветные часы была
мне незнакома. Я не понимала, как люди могут шутить с самого утра.
Широко улыбаться и обмениваться новостями, тогда как сами были в
дороге немало часов и провели бессонную ночь? Мне было сложно
сохранять жизнелюбие, если я не высыпалась! Вот и сейчас я стояла
на обочине и внимательно следила за тем, кто подъезжал к стоянке, а
кто собирался уезжать. Мое внимание привлек один мужчина. Седой, в
вязаной шапочке, какие чаще всего носили рыбаки. У него было
обветренное лицо и натруженные руки. Но главное – он ехал на
небольшой телеге. В ней лежали пара тюков, немного соломы и две
бочки. А сам мужчина выглядел достаточно угрюмым, чтобы мне
понравиться. Ну, не может нормальный человек быть в столь ранние
часы настолько жизнерадостным, как большинство тех, кто здесь
находился!