— Вот как… значит, велик шанс того, что это шиноби одной из
великих деревень. А они прибыли намного быстрее, чем я ожидал. —
отложив в сторону кузнечный молот, Сейджи локтём прислонился к
опорной балке. — Раз они уже здесь, надо действовать
незамедлительно.
— Слушай… может оно того не стоит? Давай просто сбежим, пока
есть возможность. — предложила Пакура, обняв себя руками. Она знала
ответ мужа, однако не может не спрашивать об этом снова и снова.
Надеется ли она на чудо? Может быть, но упрямость Сейджи сильнее
любых чудес.
— Прости, но я обязан это сделать. — Сейджи повернулся к жене
спиной. — Если бы это было лишь моё желание, я отказался бы от
него, но я поклялся кровью у могил своих родных. Ублюдок во что бы
то ни стало должен поплатится за свои грехи![1]
— Эх… — тяжело вздохнула Пакура. — Знаешь, бывают редкие
моменты, когда я проклинаю день нашей встречи. — натянуто
улыбнулась она. В памяти женщины всплыли образы не столь далёкого
прошлого, где она раненая бредёт по тёмному лесу и вот-вот уже
готова сдаться, ибо смертельный яд и рана на всю спину медленно
убивали её.
И вот, когда надежды уже не оставалось, она наткнулась на
аловолосого мужчину, который собирал лекарственные травы, грибы и
ягоды, учитывая содержимое его корзинки. Он мог бы проигнорировать
её, сделать вид, что не видел никакую раненую особу. И это было бы
правильно, ведь связываться с незнакомой куноичи опасно для
жизни.
Но Сейджи не задумываясь рванул к ней на помощь. Он её приютил и
исцелил. Казалось бы, он наверняка влюбился «с первого взгляда»,
как в историях или романах, которые так популярны среди молодых
девушек или отчаянных женщин. Вовсе нет. Это Пакура постепенно
проникалась к своему спасителю глубокой симпатией, а он просто
делал то, что сделал бы «любой другой на его месте».
Нет, на его месте почти любой другой мужик воспользовался бы её
незавидным положением, изнасиловал и добил. А так Пакура сорвала
джек-пот. Со своими нюансами, конечно же. Та же непрошибаемая
упрямость неимоверно её злят и заставляют чувствовать себя
бесполезной, потому что она никак не может отговорить Сейджи от
совершения ошибки. Возможно, последней в его жизни.
— Поверь, я проклинаю себя не меньше твоего. — Сейджи подошёл к
жене и с нескрываемой болью посмотрел ей в глаза.