Сейчас же Слава пережила унижение, с которым справиться почти невозможно. Естественно, справлялась, ведь она ходила на учёбу, вела блог, планировала восхождение на Эльбрус в компании единомышленников, тренировалась – не умирала, одним словом, но мысль, неустанная, бесконечная, изводящая и липкая, об унижении не давала покоя.
Причина же этого унижения – Андронов Вячеслав Павлович. От имени капитана, произнесённого про себя, Славу коробило, как вампира на солнечном свету.
Казалось очевидным, что именно двигало капитаном, когда он сдал её брату. Точно не забота о благополучии генеральской дочки, а выгода, корысть. Подмахнул Калугину Игнату Степановичу, так подмахнул. От всей капитанской душонки постарался.
Выслужился. Вернулся в штаб, освободившись от ненавистной роли педагога. Использовал Славу, подтёрся её гордостью и довольный свалил в закат.
Не-е-е-ет, рядом нельзя ставить поступки Царёва и Андронова – последний в стократ отвратительней, гаже.
На выпускном с первого курса Слава имела «удовольствие» убедиться в этом лично. Вячеслав Павлович явился в качестве почётного гостя, сдержанно улыбался курсантам, которые после полковника Струченко оценили лояльность бывшего педагога. Отвечал на откровенный флирт девушек – одногруппниц Славы.
Сверкающие звёзды майора красноречиво подтверждали версию Славы.
Индюк самодовольный, тварь бездушная – вот кто он. Лизоблюд паршивый. Урод вышколенный!
Слава вытянулась на верхнем ярусе двухъярусной кровати, довольно улыбаясь в обшитый светлой вагонкой потолок.
Их группе предстояло несколько дней провести в штурмовом лагере на Эльбрусе, прежде чем совершить восхождение на вершину. Это был пятый по счёту поход Славы, инструктор, с которым она традиционно поднималась, смеялся, говорил, что Славка, как на маршрутке катается к вершине за хлебушком.
В этот раз она выбрала одно из самых паршивых времён года – конец осени, начало зимы. В университете пришлось врать с три короба про болезнь любимой бабушки, инфаркт у хомячка и обострение всех хронических болячек сразу у неё лично, там сделали вид, что поверили. Учиться оставалось жалких полгода, потом диплом, и свежеиспечённый журналист готов. Калугина же Владислава была одним из лучших курсантов потока, уверено шла на красный диплом.
Мотивацией стал летний провал на Джангитау. Не смогла, не преодолела, не справилась. Пятитысячник остался непокорённым, сверкая первозданной белизной, словно скалился в ответ на отчаяние и злость Славы, от которой скрипели зубы. Могла бы – искрошила в порошок оставшуюся недоступной вершину.