— Пшел вон, Шиша! Не мешай, видишь, человеку плохо... — рявкнул
амбал, затем даже заулыбался. Вон же говна кусок, играет на
страданиях. Поверил, хотя актер из меня, наверное, не очень.
Худощавый, получив пинка под зад, поторопился убраться с глаз
долой. А спустя минуту, из-за ширмы неторопливо вышел доктор. К
гадалке не ходи, это точно он. Шел важной походкой, на шее висел
старый статоскоп. Возраст у мужичка около тридцати пяти, сам он
высокий и щуплый. Козлиная бородка, на голове несуразная кепка. На
плечи накинут грязный медицинский халат, но уже не белого, а скорее
желто-серого цвета. Глаза у него — это вообще нечто.
Светло-голубые, причем такого странного цвета, что меня аж
передернуло. Как будто вампир!
— Что, еще один? — издалека начал он, оскалившись.
— Ну! — хмыкнул амбал. Видно было, что процесс этот
отлаженный.
Я постарался максимально изобразить торкнутого, правда, по своим
собственным представлениям. В голове мелькнула мысль, что если они
захотят проверить ширнутый я или нет, то показывать мне будет
нечего. Благо на мне была рубашка с закатанными рукавами, которую я
чуть раскатал, чтобы скрыть руки почти до кистей. Честно говоря,
считал, что если нарики колят в вену, то она непременно должна быть
в районе локтевого сгиба. Забыл уточнить у Сереги, куда ширнули его
сестру.
Я вздрогнул — как-то само по себе получилось.
— Ну-ну, все хорошо, — ласково произнес тот. — Как тебя
зовут?
— Алексей... — промямлил я.
— Как себя чувствуешь? — странное проявление заботы, однако.
Сначала ловят людей на улицах, вкалывают им какую-то дрянь, а потом
спрашивают, как здоровье? Это вся для того, чтобы войти в доверие?
Нарик ведь понимает, что раз им интересуются, значит, он кому-то
еще нужен.
— Слышь, доктор, опять ты свой балаган начинаешь? — нетерпеливо
фыркнул амбал. — Давай хоть сейчас без этого, а? Дай ему вкусняшку
и закончим! Сейчас Батон приедет, а ты знаешь, что он такого не
любит!
— Да? — козлобородый удивленно поднял бровь. Затем разочарованно
цыкнул, почесал затылок и наконец, вытащил из кармана шприц,
наполненный чем-то прозрачным.
— Бери! — он протянул его мне. — Это лекарство. Не бойся, станет
хорошо.
Они говорили так, будто большие дяди дают маленькому
недоверчивому мальчику леденец. Ей богу, я едва сдержался.
— А деньги? — заикнувшись, спросил я.