— Мечников, с тобой хочет говорить император, — куратор говорил
сухо, стараясь не смотреть на меня. — Переодевайся и пошли.
Пожав плечами, я быстро переоделся в форму академии и направился
вслед за куратором. Владислав шел быстро, и через несколько минут
мы уже были на самом верхнем ярусе, где находились все вип-ложи.
Когда мы подошли к двери, нас уже встречали. Четверо гвардейцев с
оружием наперевес быстро обыскали меня и пропустили внутрь. Куратор
остался за дверью, но я успел заметить недобрую усмешку на его
лице.
— Добрый день, Ярослав, — внутри помимо императора был еще князь
Пожарский и Распутин-старший.
Они все смотрели на меня, но, сидя перед тремя самыми
влиятельными людьми в империи, я чувствовал себя максимально
комфортно. Я уже плюс-минус представлял, о чем будет дальнейший
разговор, но дал возможность императору начать первым.
— Добрый день, государь, — я поклонился. — Добрый день, ваши
светлости.
— Садись, Ярослав, — Распутин указал на свободное кресло. — Нам
с тобой нужно серьезно поговорить.
Честно говоря, я удивился, ведь я рассчитывал на то, что
говорить будет император, но, судя по всему, они тут решили
по-другому.
— Во-первых, позволь поздравить тебя с сегодняшней победой, —
Распутин улыбнулся. — Это было красиво, японский посол только
недавно вышел от нас и поблагодарил за то, что ты не стал добивать
их принца и отнесся к японской команде максимально мягко, несмотря
на то, что формально они нарушили правила.
— Хорошо, что вы подняли эту тему, князь, — я прервал Распутина.
— Хотелось бы получить ответ, почему в бою против магов уровня
подмастерья появляется противник чуть ли не уровня архимага? Это
какая-то изощренная методика по сокращению боевых магов империи? —
В моем голосе было столько яда, что даже воздух в комнате будто бы
стал гуще.
— Принц Дзимму находится на уровне мастера, как и ты, — Распутин
даже бровью не повел. — То, что он вызовет тварь такого уровня,
никто не предполагал, но, видимо, он слишком сильно тебя испугался,
вот и потерял контроль.
— Мне вот интересно, князь, если бы кто-то из команды серьезно
пострадал бы, как бы вы решали вопрос с их родителями? — Я
усмехнулся. — Что князь Морозов, что князь Долгоруков не показались
мне кроткими людьми, способными простить травму детей. Морозов же
вообще готов ради дочери пойти на что угодно.