Грант тоже переключил свое внимание на потухшую печку-буржуйку,
закинул в нее дрова с улицы и принялся раздувать. Дым шел почему-то
не в трубу, а внутрь помещения. Тогда Борис Валентинович надел
старые, местами рваные рукавицы и, немного покручивая туда-сюда,
снял трубу с печи. Затем просунул через отверстие в заколоченном
окне наружу.
— Давно не чистили, — сказал Сережа и принес из своей коморки
молоток. — Опасно потому что, такой шум слышно далеко.
Борис посмотрел в саму трубу и, качая недовольно головой,
произнес:
— Смотри, какой нарост сажи на стенках. Труба хоть и широкая, а
проход стал меньше в три раза. Да еще целых два колена. Кто ж так
делает?
— У нас тут, Борис Валентинович, не слесарная мастерская, —
ухмыльнулся смотритель Сережа. — И сварщика с аппаратом вызвать
неоткуда. Какая была труба, такую и воткнули.
Борис положил один край железяки на рельс, а другой зажал под
мышкой. Сережа принялся обстукивать ее с разных сторон, пытаясь
отбить внутри куски черного вещества. Напарник то и дело
прокручивал и подставлял под удар новое место, поглядывая между
делом по сторонам, не вылезет ли какой зомби-грибник с
зомби-корзинкой на резкий металлический звук.
— Пробовали проволоку с тряпкой просовывать, — шмыгнул носом
Сережа и вытер его рукавом. — Не сильно помогает.
Закончив работу, напарники вставили трубу на место и закрыли
дверь.
— Ну, кочегар, попробуй затопи, — обратился Сережа к Гранту.
Паренек поджег спичкой кусок березовой коры и сунул его под низ.
Дым перестал идти в помещение, но огонь разгорался все равно
неохотно. Тогда Крантик нагнулся, посмотрел в топку и, надув щеки,
как хомяк, со всей силы дунул. Огонь резко вспыхнул и с хлопком
обдал лицо мальчика.
— Грант! — вскрикнула Маша, заметив происходящее.
Паренек сидел на корточках, не шевелясь.
— С тобой всё хорошо? — не успокаивалась Мария.
Девушка подошла к мальчишке и повторила свой вопрос:
— Всё нормально? Ну-ка посмотри на меня.
Крантик встал и медленно повернулся. Из влажных глаз молодого
кочегара текли слезы, а лицо было сильно опалено. Ресницы и брови
полностью сгорели, часть челки обуглилась.
Маша прижала парня к себе и обняла, словно собственного
сына.
— Ничего, слышишь, ничего не случилось страшного, — успокаивала
Маша. — Ты просто испугался, так бывает. Я бы знаешь как
завизжала?