— Привет, Кирочка, — промурлыкал мужчина.
Он пробежался взглядом по моей фигуре, хищно улыбаясь. Мне захотелось прикрыться и принять душ, чтобы смыть это липкое ощущение.
— П*здец ты Барби. Как там говорится: вижу такую телочку и забываю про труп у себя в багажнике, — говорит он.
Да, в его понимании это комплименты.
Его парни ржут.
А меня передергивает. Почему-то про труп в багажнике — не фигура речи.
— Алик, привет, — улыбаюсь шире, стараюсь сделать так, чтобы он не увидел, как дрожит улыбка.
Но он занят, рассматривая мои голые ноги.
Бандит шагнул ближе и привалился к дверному косяку. Он был совсем рядом, я чувствовала аромат его парфюма и запах пота, меня начало мутить. Алик был откровенно некрасивым. Маленького роста, щуплый, с кривым носом и один глаз у него косил. Но он был злым, неуравновешенным и наводил на всех страх. Мы все прекрасно помним, как он совсем недавно избил молодого парня на глазах у беременной жены за то, что тот не дал ему прикурить.
— Ну че, милаха, — проводит пальцем по подолу моего платья. — Пойдем на свиданку, м? Киношка, жрачка, пати-хаус?
— Я… Я не знаю. У меня же работа, сам знаешь, все строго.
— Хватит ломаться, Кира-а-а, — протянул последнюю гласную моего имени. — Поломалась, набила цену, я понял. Хорошо со мной будет, не обижу. Вытащу из этой дыры, — кивает вглубь квартиры. — Будешь жить как настоящая Барби, моей любимой куколкой станешь. А я буду тебя баловать, а ты за это приласкаешь.
Мне хотелось оттолкнуть его от себя, накричать, послать и закрыть дверь перед его мерзкой мордой. Я всеми фибрами души ненавидела этого человека, как и всех бандитов. Сраная гопота без чести и морального компаса. Думают, что самые крутые в этом мире, что им все позволено! Только и умеют, что грабить, насиловать и убивать.
Я понимала, прекрасно понимала, что скоро Алику надоест меня обхаживать, и тогда он просто силой меня заберет. Будет насиловать, мучить, издеваться.
Я это точно знаю.
Потому что раньше его Барби была Таня. Девушка на пару лет старше меня, мы ходили в одну школу, часто вдвоем возвращались домой, а потом она понравилась Алику. Она ему отказывала. А потом… Потом однажды просто не вернулась домой, и больше ее никто не видел.
— Мне семнадцать, Алик, — мягко говорю.
Я вру безбожно. Мне скоро девятнадцать, но ему об этом необязательно знать. Совсем необязательно.