Короче, я не увидел никаких препятствий, для претворения в жизнь, моего гениального плана.
Единственная деталь, которой мне недоставало, были электронные ключи от дверей камеры и караульного помещения. Но их я надеялся раздобыть у тюремщика, который принесет ужин. У него же я собирался разжиться оружием.
Мои биологические часы пробили семь двадцать девять, я открыл глаза и сел на койке, напустив на себя скучающий вид.
* * *
Засов заскрипел ровно в половине восьмого. Тюремщик, громыхая сапожищами, вошел внутрь, поставил на стол ужин и оторопело уставился на то место, где обычно я оставлял грязную посуду.
А через какие-то доли секунды его лицо приобрело еще более удивленное выражение, после того, как я приложился охапкой мисок по его макушке.
Его тело обмякло и по стенке сползло на пол. Я решил не рисковать и врезал ему еще раз.
Я быстро обыскал его карманы, выложил на стол стопку электронных ключей и туда же сложил оружие. Затем раздел его до трусов и примерил форменную одежду на себя. Последней я напялил на голову дурацкую шестиугольную фуражку и развесил на поясе оружие.
Теперь я выглядел как штурмовик из дешевых боевиков. С пояса у меня свисала эбонитовая дубинка с электроразрядником на конце и пара наручников. С левой стороны под мышкой кобура с нейропарализатором, а на спине примостился легкий пехотный бластер, оружие очень серьезное и совершенно непонятно зачем оно тюремному надзирателю. При благоприятном стечении обстоятельств я мог отправить в ступор или на тот свет весь караул, и осталось бы еще немного на их начальство.
Одежда пришлась мне почти в пору, даже полусапоги, только куртка немного топорщилась в плечах.
Я еще раз осмотрел себя, насколько позволяло отсутствие зеркала, бросил прощальный взгляд на лежащего без сознания охранника, вышел в коридор и затворил дверь.
На все про все у меня ушло три минуты. Я подхватил тележку со стоящей на ней пайкой и, проехав вперед, открыл дверь соседней камеры.
Я с каменным лицом вошел внутрь, не глядя на арестанта, бросил на стол тарелку с едой, и что-то просипев, сквозь сжатые губы вышел. Я решил не нарушать принятого распорядка, чтобы не вызвать неудовольствия у местных сидельцев.
До камеры Голди оставалось пройти всего пять шагов.
* * *
– Здравствуй, милый! – Голди вскочила на ноги и обняла меня, прижавшись всем телом.