Надо же… В прошлой жизни я был, по сути, никем, и жизнь моя не
представляла собой ничего интересного. А тут за первую неделю
произошло столько всего…
Сегодня утром я впервые проснулся, и понял, что никуда не
несусь, ни во что не встреваю, и никто не пытается меня убить. Что
можно перестать бояться и жить настороже - и просто
“выдохнуть”!
Так что сейчас, осмысливая вал событий прошедшей недели, внутри
себя я улыбался широченной улыбкой. Было ощущение, что меня бросили
в океан, но я смог найти в нём сушу и успешно выбрался на
берег!
Сегодня на главной городской площади собралась большая часть
города, яблоку было негде упасть. Ещё бы - нечасто удаётся
поприсутствовать на такой массовой казни!
Я зевак не осуждал. В мире этих людей не было тех развлечений,
которые имели земляне. Конечно, в столице Тагардена было куда
больше “цивилизации”, но тут…
В лучшем случае, жителей этого провинциального городка могло
развлечь разве что выступление бродячей труппы артистов, криворуких
местных музыкантов, какая-нибудь потасовка в таверне, дуэль между
дворянами, да пара местечковых праздников.
Так что казнь целой банды разбойников превратили в настоящее
представление. Бандиты ждали участи в клетке, а тем временем их
злодеяния со сцены расписывал герольд, зачитавая зычным голосом
длинный список ужасных преступлений. Затем мэр устроил что-то вроде
“общения со зрителями”, давая высказаться случайным горожанам из
толпы.
“Стендап на гастролях” - не выдержал я, и Кринге,
которому была адресована фраза, фыркнул. Сегодня кинжал был
отчего-то очень доволен, словно перед толпой стоял он, а не я.
После выслушивания общественного мнения, наконец, началось то,
ради чего нас - героев дня - выстроили на помосте в шеренгу, лицами
к толпе, и держали на этом солнцепёке.
Церемония награждения.
Особо отличившимся в поисковом рейде солдатам и дворянам дарили
нагрудные знаки “За безопасность магистрата”. Забавно, но среди
этих семерых я был единственным, кто в этом рейде не
участвовал…
Мэр, низкорослый, толстый - почти круглый! - в нелепом
золотисто-лиловом камзоле принялся лично благодарить каждого из
нас, а его старая, лет восьмидесяти, помощница, трясущимися руками
прикалывала к лацканам камзолов серебряные броши.
“Боги, ну и карга!” - заметил Кринге, когда старуха
показалась на сцене -